Щит судьбы (Велиcарий - 3)
Шрифт:
Велисарий услышал еще один радостный клич. Он повернулся и увидел, как с севера приближается Маврикий. Хилиарха сопровождал гектонтарх Григорий и полдюжины катафрактов.
Когда Маврикий остановился у повозки, его первые слова относились к Кириллу и Агафию.
– Простите за ракеты, - сказал он твердым и ровным тоном. Его скорее можно было назвать смущенным, чем мучающимся угрызениями совести.
Потом Маврикий посмотрел на Велисария.
– Даже не трудись спрашивать, - проворчал он.– Ответ: нет. Вероятно, мои парни согласились бы взять
Велисарий покачал головой.
– Знаю. Я слышу их боевые кличи. Они намерены перебить всех малва.
Он наклонил голову и прислушался. Даже на таком расстояний можно было разобрать слова, выкрикиваемые персами:
– Харк! Харк!
– Смерть малва!
– Никаких уступок!
Увидев непонимание на лицах Агафия и Кирилла, Маврикий рассмеялся.
– Вот у этого молодого полководца мягкое и нежное сердце, - он показал большим пальцем на Велисария.– Любит избегать жестокости и зверств, если можно.
Двое греческих офицеров неуверенно смотрели на полководца, так, как обычные люди смотрят на кого-то, объявленного живым святым. Возможно, даже скорее, на сумасшедшего.
Затем, вспомнив, как жестоко полководец расправился с восемью провинившимися катафрактами в Карбеле, правильно оценили слова Маврикия.
Агафий сморщился.
– Матерь Божия, полководец, Маврикий прав. Невозможно... Велисарий снова покачал головой и хитровато улыбнулся.
– Я и не прошу, Агафий. Персов не остановить, по крайней мере не после Харка. Я это прекрасно понимаю.
Улыбка сошла с лица, ее заменило серьезное выражение.
– Но я попрошу вас запомнить этот день на будущее. На самом деле придется его вспомнить в самое ближайшее время. Когда персы потребуют головы двух тысяч кушанов, а я откажусь.
Он показал пальцем на реку.
– Жестокость и зверства приводят вот к такой бойне. Именно поэтому я пытаюсь их избежать. Вы можете оказаться на противной стороне в следующий раз. Будете умолять о пощаде и не получите ее, потому что сами не показали милости.
– В любом случае милости от малва ждать не приходится, - заметил Маврикий. Говорил он спокойным и ровным тоном - как и всегда, когда возражал Велисарию при свидетелях - но твердо.
– От малва - нет, - ответил полководец.– Но что такое малва, Маврикий?
Он кивнул на реку.
– Ты думаешь, все эти люди из малва? Или йетайцы? На самом деле таких немного. Жрецы и кшатрии, большинство офицеров. Может, тысяча в регулярной армии. А остальные? Бихарцы, бенгальцы, гуджаратцы - практически все народности Индии сейчас проливают кровь в эту реку.
Он повернулся к Агафию и Кириллу.
– В конце концов мы победим малва не в каком-нибудь генеральном сражении где-то здесь в Персии, - сказал он им твердым, как сталь, голосом.– И не в Анатолии, и не в Бактрии, и не на реке Инд. Мы победим их в сердце самой Индии, когда подданные наконец
На лица двух греков вернулась неуверенность. Однако теперь это был не веселый скептицизм людей, смотрящих на другой объявленного святым, а простое сомнение. Ветераны спрашивали, бойцы начинали задумываться, не является ли их командир на самом деле самым редким из полководцев. Самым лучшим стратегом, колдуном на поле брани.
– Я оставил бы в живых всех, кто захотел сдаться, если бы мог, задумчиво продолжал Велисарий.– По крайней мере всех кроме жрецов Махаведы. Ради будущего, если не из других соображений.
Он пожал плечами.
– Но я не могу рисковать, споря с персами по этому вопросу. По крайней мере не сегодня, когда у них бурлит кровь.
Он спрыгнул с бочонка. Мгновение спустя Велисарий уже снова сидел в седле.
– Сегодня я могу решить только вопрос с кушанами. Он показал пальцем на реку.
– Агафий, Кирилл, я хочу, чтобы вы помогли персам. Они сейчас в ярости, в пылу сражения, и не смогут разумно мыслить. Остались еще тысячи живых и вооруженных врагов, собравшихся у реки. Они будут сражаться, как загнанные в угол крысы, после того как поймут, что сдаться им никто не предлагает. Вполне вероятно, персы окажутся окружены, так как станут сражаться, не думая.
Агафий и Кирилл кивнули.
– Возьмите всех своих людей, - добавил Велисарий.– Пусть только сотня или около того останутся караулить повозки. И пусть эти люди доставят повозки к усадьбе. Но они должны быть осторожны, на самом деле им лучше подождать кого-то из расчетов "катюш". Пусть те помогут. Они привыкли обращаться с пороховым оружием.
Двое греческих офицеров снова кивнули, развернули коней и поскакали прочь, выкрикивая приказы. Через несколько секунд две тысячи константинопольских катафрактов с грохотом скакали к реке, готовясь присоединиться к бойне на Евфрате.
Велисарий повернулся к Маврикию и Григорию.
– Маврикий, делай то же самое - с фракийцами и иллирийцами. Григорий, я хочу, чтобы ты нашел Кутзеса и Аббу, - добавил он и рассмеялся.– Если, конечно, Аббу удалось найти нового коня. Пусть арабские разведчики и половина легкой конницы перебираются через реку. Оставьте мне вторую половину, чтобы держать кушанов загнанными в угол.
– Придется воспользоваться бродом, который мы обнаружили в нескольких милях вверх по течению, - заметил Григорий.– Так мы потеряем несколько часов.
– Да, знаю, но это не играет роли. Вы все равно появитесь время, чтобы справиться с теми из малва, кому удастся передаться через Евфрат.
Он говорил холодным, мрачным и безжалостным тоном.
– Хорошенько погоняй их, Григорий. Я хочу, чтобы вы преследовали малва безжалостно. Несколько дней, если потребуется. Я дачу, чтобы эта армия малва была уничтожена. Пусть останется в живых всего несколько человек. Они с трудом доберутся до своих под Вавилоном. Пусть враг узнает, что у них нет надежды обойти вокруг императора Хосрова.