Щит времен
Шрифт:
Гийон не сводил с нее взгляда.
— Не надо. Вы же знаете, это не в наших правилах, слушатель Тамберли.
Робот плавно поднес Ванде шерри и какой-то напиток в суженном кверху бокале для Гийона. Несколько секунд ей оказалось достаточно, чтобы справиться с мыслями.
— Извините, если я что-то не так сказала. С этими парадоксами… — Она набралась смелости и добавила: — Но, честно говоря, сэр, я не могу поверить, что вы не заглянули в будущее.
Он утвердительно кивнул.
— Да. Это возможно при соблюдении некоторых мер предосторожности. Никто, кстати, и не удивился, когда вы закончили обучение с отличием.
— Хотя
— Разумеется. Вы должны работать над собой, набираться опыта. Некоторые, узнав, что их ждет успех, расслабляются, поддаются искушению облегчить себе жизнь, но вы, я уверен, гораздо умнее.
— Понимаю. Успех никому не гарантирован просто так. Я могла бы завалить экзамен и изменить этот фрагмент истории, но, понятное дело, не хочу этого.
Несмотря на вкрадчивые манеры Гийона, напряжение вновь охватило Ванду. Она сделала глоток благоухающего терпкого напитка и постаралась расслабить мышцы, как ее учили на тренировках.
— Сэр, почему все-таки я здесь? Не думаю, что во мне есть что-то особенное.
— В каждом агенте Патруля Времени есть что-то особенное, — ответил Гийон.
— Хорошо, не спорю… Но мне… Я ведь буду всего-навсего исследователем узкого профиля, причем моя специальность — даже не антропология, а доисторические животные. Практически никакого риска для причинно-следственных связей. Что же тут представляет для вас интерес?
— Необычны сами обстоятельства, приведшие вас к нам.
— Так ведь вся жизнь полна неожиданностей! — воскликнула она. — Разве не удивительно, что сложилась такая комбинация генов и на свет появилась именно я? Моя сестра, например, ничуть на меня не походит.
— Веский довод. — Гийон откинулся назад и поднес к губам свой бокал.
— Вероятность относительна. Допускаю, что события, в которые вы оказались вовлечены, носили несколько мелодраматический характер, но мелодрама, в каком-то смысле, норма реальности. Что может быть более грандиозно, чем огненное рождение вселенной, галактик и звезд? Что может быть удивительнее, чем жизнь, возникшая на планетах? Постоянные невзгоды, смертельные конфликты, отчаянная борьба заставили ее эволюционировать. Мы выживаем, ведя непрерывную войну против микроскопических захватчиков и предателей в организме каждого из нас. По сравнению с этой картиной столкновения между людьми кажутся до смешного несерьезными и случайными. Но именно они определяют наши судьбы.
Его размеренный тон и менторская дикция успокоили Ванду больше, чем шерри и приемы саморасслабления.
— Что вас интересует, сэр? — спросила она. — Я постараюсь ответить.
Гийон вздохнул.
— Будь у меня точные вопросы, наша встреча вряд ли понадобилась бы. — Он вновь улыбнулся. — И поверьте, я бы много потерял. Я ведь не настолько далек от вас, чтобы ваше общество не доставляло мне удовольствия.
Ванда чувствовала, что за галантностью не скрывается ничего, кроме желания успокоить ее, чтобы она могла вспомнить и рассказать какие-то подробности, нюансы, интересовавшие Гийона. Хотя, возможно, он искренен.
— Я ищу ключ к одному делу, — продолжил он. — А вы своего рода свидетель, невинный наблюдатель. Возможно, вы заметили что-то в происшествии, или преступлении, что окажется полезным для следователя. Вот почему я использовал ваш родной язык.
Преступление? Ванда ощутила легкий озноб.
— Чем я могу помочь, сэр?
— Давайте просто побеседуем. Расскажите о себе. Люди редко отказываются от такой возможности, не так ли? — Он посерьезнел. — И повторяю, вы не совершили ничего предосудительного и, скорее всего, не имеете никакого отношения к данному делу. Однако, как вы понимаете, я должен удостовериться в этом.
— Каким образом? — выдохнула она. — И что это за… дело, которое вы упомянули?
— Я не могу вам сказать.
«Не считает нужным? Или кто-то запретил?» — гадала Ванда.
— Представьте себе бесчисленные мировые линии, переплетенные в паутине причинно-следственных связей. Прикосновение к одной ниточке сотрясает всю паутину. Малейший надрыв ведет к изменению всей конфигурации. Вы уже усвоили на занятиях, что причинно-следственные связи не обязательно действуют только из прошлого в будущее. Они могут отразиться назад и даже отменить свое возникновение. Случается так, что нам известно лишь о возмущении, нарушившем покой паутины, но неведомо, где и в какой точке времени находится возбудитель беспокойства, потому что источник его, возможно, не существует в нашей собственной реальности. Остается лишь искать, проверяя всю нить… — Гийон вдруг замолчал. — Право, я не собирался пугать вас.
— Я не очень пуглива, сэр, — отозвалась Ванда, но про себя подумала: «Такими речами на кого угодно страха нагнать можно».
— Давайте считать, что я всего лишь чрезмерно осторожен, — произнес он. — Вы, как и агент Эверард, оказались втянуты, пусть и против вашей воли, в эту историю с экзальтационистами — наиболее мощной противостоящей нам группировкой, ставившей целью нарушение хода истории.
— Да, но все они были — или будут — пойманы или убиты, — возразила Ванда. — Разве не так?
— Так. Тем не менее они могут иметь отношение к чему-то неизмеримо большему. — Он поднял ладонь. — Нет, речь не идет о какой-то крупной организации или заговоре, у нас нет оснований для таких подозрений. Хаос, однако, имеет определенную внутреннюю структуру. Явления обладают способностью повторяться. Люди тоже. Поэтому и возникает необходимость изучать тех, кто некогда был причастен к великим событиям. События могут повториться, независимо от того, зафиксированы они в дошедших до наших дней источниках или нет.
— Но я была втянута в эту историю против своей воли, — пробормотала Ванда. — Мэнс… в смысле, агент Эверард, играл главную роль.
— В этом-то я и хочу убедиться, — сказал Гийон.
Он дал ей посидеть немного в молчании. Звезды на небосклоне разгорались все ярче, соединяясь в созвездия, неведомые Галилею. Когда Гийон вновь заговорил, девушка уже успокоилась.
Нет, решила Ванда, она никак не может представлять для него интерес. И скромность тут ни при чем: она была уверена, что добьется в предстоящей работе отличных результатов. Но здравый смысл подсказывал, что здесь у нее роль более чем скромная. Просто Гийон безусловно, личность таинственная и незаурядная, как всякий дотошный детектив, проверял каждую версию, заранее зная, что большинство из них ведет в никуда.