Щит Времени (сборник)
Шрифт:
Принципы работы Патруля требовали, чтобы жилище было маленьким и, по возможности, не привлекало излишнего внимания коренных обитателей этих мест. За стенами купола лежали необъятные просторы, где редко можно было встретить человека.
Поставив чайник на огонь, она отстегнула портупею и положила пистолеты – парализующий и энергетический – рядом с ружьями. Сегодня почему-то оружие впервые вызвало у нее неприязнь. Она убивала редко, только ради свежего мяса или для пополнения научной коллекции, и лишь однажды прикончила снежного льва, людоеда,
«А вдруг придется стрелять в человека?.. Боже, лезет в голову всякая чушь собачья…»
Она невольно улыбнулась, вспомнив, что позаимствовала это выражение у Мэнса Эверарда. Он старался следить за своей речью в присутствии женщины, как его учили с детства. Заметив, что он чувствует себя спокойнее, когда и она держится в рамках приличий, Ванда угождала ему, если не забывалась.
Музыка должна принести покой. Ванда прикоснулась к компьютеру.
– Моцарт, – произнесла она. – «Маленькая ночная серенада».
Полились сладостные звуки. Только тогда с легким изумлением она осознала, какую пьесу заказала. Не то чтобы она обожала Моцарта – просто вспомнила о Мэнсе, а Мэнс не переносил рок.
«Быть может, станет полегче», – подумала она.
Чашка индийского чая и овсяное печенье сотворили чудо. Теперь она могла сесть за отчет. Проговорив вступительную часть, Ванда решила прослушать ее, дабы проверить, не звучит ли она нескладно, как ей поначалу показалось.
На экране синие глаза под светлыми бровями смотрят со спокойного лица с прямым носом, резко очерченного скулами и решительным подбородком. Волосы, кое-где выгоревшие от солнца, беспорядочно падают чуть ниже ушей, не раз сходившая кожа задублена ветрами куда сильнее, чем на Калифорнийском побережье.
«О боже, неужели я действительно так выгляжу? Можно подумать, что мне тридцать, а на самом деле… Я еще даже не родилась, – подумала она. Плоская шутка слегка приободрила ее. – Как только вернусь, сразу – в салон красоты, вот что!»
Неожиданно зазвучало слегка хрипловатое контральто:
– Ванда Тамберли, специалист второго класса, агент-исследователь из…
Далее пошли хронологические и географические координаты в принятой в Патруле Времени системе на темпоральном языке.
– Полагаю, что приближается кризис. Как, мм, как следует из моих предыдущих докладов, до настоящего времени на протяжении всего периода моего пребывания здесь я посетила…
– Короче! – сказала она изображению и убрала его с экрана.
«Когда это Патрулю был нужен академизм? Ты переутомилась, девочка. Возвращение в классную комнату? Не надо. Прошло целых четыре года с той поры, когда ты была ученицей. Четыре года, полных познания и исторического опыта. Доисторического».
Она сделала несколько глубоких вздохов, мускул за мускулом расслабила все тело и сосредоточилась на определенном коане. Она не практиковала дзен или что-нибудь в этом роде, но некоторые приемы бывали порой полезны. Диктовка продолжилась:
– Думаю,
Исследователи, изучавшие язык и обычаи племени, побывали здесь три столетия назад, и их попросту забыли, разве что какие-то частички воспоминаний преобразились в мифы.
– Однако сегодня мы с Арюком наткнулись на неизвестных пришельцев. Начну по порядку. Вчера Дзурян, сын Арюка, вернулся из странствий. Он искал невесту. Ему двенадцать-тринадцать лет; по-моему, он не ищет подругу всерьез; скорее, это ради приобретения опыта. Но не важно… Дзурян вернулся домой и рассказал среди всего прочего, что видел стадо мамонтов в Бизоновой низине.
Этого названия будет достаточно. Она уже отправила в будущее карты местности, сделанные ею в экспедиции. Названия придумала она сама. Те, которыми пользовалось племя мы, частенько изменялись в зависимости от того, кто рассказывал. А они любили рассказывать одни и те же истории об этих местах. («В этой болотистой низине весной, после великой трудной зимы, Хонган увидел волчью стаю, гнавшую бизона. Он созвал людей из двух стойбищ. Камнями и палками они разогнали волков. Отнесли мясо домой, и все насытились. Голову оставили духам».)
– Услышав это, я пришла в необычайное волнение. Мамонты редко подходят ближе чем на двадцать миль к побережью. Еще никогда они не появлялись так близко. Почему? Когда я сказала, что пойду взглянуть на них, Арюк настоял, чтобы сопровождать меня лично.
«Он просто прелесть, он так заботится о своей гостье, которая творит чудеса, рассказывает сказки, но совершенно не понимает этой земли».
– Я не возражала против его компании. Те места я знаю плохо. Отправились мы сегодня же на рассвете.
Тамберли сняла с головы повязку. Вытащила из нее устройство размером с ноготь, фиксировавшее все, что она видела и слышала, заложила его в банк данных. Пальцы забегали по клавиатуре. Вся информация, заключенная в устройстве, будет записана в архив, но для этого ответа она введет лишь то, что непосредственно относится к теме. Пока часы прокручивались за минуты, она не могла преодолеть искушения и не замедлить изображения, чтобы снова просмотреть ту или иную сцену.
Южный склон холма укрывал их от ветра. Ванда и Арюк остановились напиться из ключа, бившего из холма.
Глядя на экран, она вспомнила, какой холодной была вода, как чувствовался в ней вкус земли и камня; она помнила тепло солнца на своей спине и пронзительный аромат, источаемый крошечными травинками. Под ногами лежала мягкая почва, еще влажная от растаявшего снега. Тучей роилась мошкара.
Арюк, набрав полную пригоршню воды, отхлебнул. В его черной бороде, ниспадавшей на грудь, засверкали капли.
– Хочешь немного отдохнуть? – спросил он.
– Нет, пойдем дальше, очень хочется поскорее их увидеть.