Щит Времени (сборник)
Шрифт:
Тулиаш сделал почтительный жест.
– Тогда я прошу Индру-Громовержца, чтобы он послал своего стража Марута охранять тебя в пути, покуда распространяются его владения. Я высоко ценю твои дары, истории, поведанные тобою, и песни, которые ты пел для нас.
Денеш опустил вниз свою секиру:
– Благополучия во все времена, о царь, и всем твоим потомкам!
Он поднялся на колесницу, которая медленно катилась сбоку. Возница уже сидел на месте – юноша, похоже, из какого-то племени, жившего в этих местах издревле, – коренастый, с крупным носом и копной пышных волос. Бахри, среди которых они долгое время
Лошади, услышав команду возницы, пустились рысью вверх по склону холма. Тулиаш провожал взглядом колесницу, пока та не скрылась из виду. Он не опасался за Денеша. Дичи много, высокогорья мирные и гостеприимные, и вряд ли кто рискнет напасть на путников, снаряженных подобно завоевателям с севера. Кроме того, Денеш, хотя и не демонстрировал своей силы, очевидно, был колдуном. Вот если бы он остался… бахри могли бы изменить решение и пересечь горы…
Тулиаш вздохнул, поправил топор на плече и вернулся в лагерь. Предстоят годы тяжелых сражений. Племена, платившие дань, разрослись так, что пастбища стали тесны им. Теперь царю приходится вести половину подданных вокруг внутреннего моря и затем на восток, чтобы они завоевали себе новые земли.
Ездоки в колеснице не проронили лишнего слова. Постепенно они приноровились к ее раскачиванию, и тогда на людей вдруг нахлынули воспоминания, мысли, надежды с горьким привкусом сожаления. Час спустя они достигли таких мест в горах, где царили лишь ветер и пустота.
– Это нам подходит, – сказал по-английски Кит Денисон.
Акоп Микелян остановил лошадей. Они тяжело храпели. Колесница хоть и была легкой, но подъем высоко в горы во времена, когда еще не изобрели сбрую, стремена и подковы, быстро утомил лошадей.
– Несчастные животные, нам следовало остановиться раньше, – сказал Акоп.
– Мы должны быть уверены, что за нами никто не следует, – отозвался Денисон. Он спрыгнул на землю. – Такое ощущение, словно на родину вернулся. – Затем, увидев выражение лица Микеляна, спохватился: – Извини, я забыл.
– Все в порядке, сэр. – Помощник Денисона тоже сошел с колесницы. – И у меня есть куда поехать.
Патруль завербовал его на службу в 1908 году, вскоре после массовой резни армян на озере Ван. Поиски туманных следов происхождения армянского народа вдохновили Микеляна, история армянского народа стала смыслом его жизни. Помолчав немного, он усмехнулся:
– Например, Калифорния тридцатых годов. Уильям Сароян был тогда очень популярен.
Денисон кивнул:
– Помню, ты рассказывал.
У них не было свободного времени для близкого знакомства из-за напряженной работы. Специалистов было слишком мало, для того чтобы держать под контролем громадное пространство миграции ранних индоевропейцев. Но задание представлялось им очень важным. Как мог Патруль без их данных контролировать события, которые потрясли мир и определили будущее? Денисон и его новый помощник немедленно принялись за работу.
Микелян, отметил Денисон, показал свою надежность и живой ум. Набрав побольше опыта, он сможет играть более активную роль в последующих экспедициях.
– Куда вы намерены отправиться, сэр? – спросил Микелян.
– Париж тысяча девятьсот восьмидесятого года. Встреча с женой.
– Почему именно в это время? Вы ведь сами рассказывали, что она тоже агент Патруля
Денисон рассмеялся:
– Ты забыл о проблемах, которые порождает долголетие. Человек, внешне не стареющий на протяжении нескольких десятилетий, несомненно, вызовет подозрение у друзей и соседей. После моего отъезда Синтия намеревалась перебраться в другое место. В тысяча девятьсот восемьдесят первом году ей предстоит обрести новый образ в новом месте, сохранив только имя. Ну и мою персону в качестве странствующего антрополога-мужа, конечно. Что может быть лучше, чтобы окунуться в обычаи и нравы следующего поколения, чем просто провести двенадцатимесячный отпуск среди его представителей. А Париж – самое подходящее место для начала знакомства.
«И боже мой, я заслужил это, – подумал он. – И она тоже, да-да. Время после моего отъезда и до возвращения будет для нее гораздо короче, чем для меня, и в этот период ей придется окунуться в канцелярскую работу, чтобы занять ум и подготовить отъезд из Нью-Йорка, придав ему правдоподобность в глазах наших знакомых. К тому же Синтии предстоит поволноваться. Ведь правила Патруля запрещают ей перенестись на несколько недель вперед и убедиться, что я вернулся домой живым и здоровым. Даже малейшее опережение способно вызвать осложнения. Не всегда, конечно, но это не исключено. Поэтому мы часто миримся с обстоятельствами, чтобы без необходимости не увеличивать риск. Мне это прекрасно известно. Еще бы! Ведь я почти четверть года провел с кочевниками».
Солнце, звезды, дымок лагерного костра, дождь, свет, разлив реки, волки, праздники с состязаниями наездников, скачки на быках, песни, сказания, родовые предания, рождения, смерти, кровавые жертвоприношения, дружба, состязания, любовные приключения. Синтия не спросит больше, чем он захочет рассказать. Он знал, что за молчанием жены кроется догадка, что чья-то судьба в Древней Персии скрестилась с его судьбой. Месяцы вдали от дома накапливались, и если бы он отверг радушное приглашение Тулиаша, рискуя потерять доверие царя, столь необходимое в его работе, то… Он от всего сердца желал благополучия малышке Ферии в ее кочевой жизни, а второй медовый месяц в Париже вновь сблизит его с Синтией, которая воистину милая и отважная женщина…
Его сентиментальные размышления угасли. Денисон поднял боевой топор, служивший знаком его принадлежности к касте воинов, имеющих право вступать в разговор с вождями племен. Топор был к тому же еще и передающим аппаратом.
– Агент Денисон вызывает региональную штаб-квартиру в Вавилоне, – произнес он на темпоральном языке. – Алло! Алло! Говорите свободно, мы с ассистентом находимся в уединенном месте.
В воздухе раздался треск.
– Приветствуем вас, агент. Рады слышать. Мы уже начали за вас волноваться.
– Да, я планировал отбыть чуть раньше, но царь попросил поучаствовать в празднике осеннего равноденствия, и я не нашел предлога отказаться.
– Осеннее равноденствие? Скотоводческий народ следует солнечному календарю?
– Да, у этого племени он соблюдается – первые дни каждой четверти года, что, вероятно, удобно для взимания податей и вообще для отсчета времени. Можете забрать нас? У нас колесница, две лошади и снаряжение Патруля.
– Незамедлительно, агент, дайте ваши координаты.