Считай звёзды

Paprika Fox

— Можно кое-что спросить? — сверлю просящим взглядом его затылок. В ответ получаю:

— Боюсь, что? — шагает уверенно.

Мнусь, но толку тянуть нет, лучше сразу задать вопрос:

— Скажи, а твоя мать часто рисует портреты?

Дилан вдруг притормаживает, развернувшись, и секунды смотрит на меня, изогнув брови, и выдает вроде уверенно, но что-то в его голосе звучит иначе:

— Нет, она увлекается пейзажами и прочей херней, связанной с природой, — продолжает идти. Следую за ним, хмурясь:

— Но я видела странные

картины.

— Ого, а как мой день прошел, не спросишь? — ядовито бросает, из-за чего моргаю, устало пыхтя:

— Я серьезно, Дилан.

— Я тоже, — это он замедляет шаг, или я каким-то образом подстраиваюсь под его скоростное передвижение?

— Просто… — неуверенно объясняю, поглядывая на него. — Я случайно их нашла. Там были такие… — подношу ладони к лицу. — Глаза, знаешь, я…

— А я получил по ебалу, — Дилан раздраженно хмурится, толкая ладонью дверь, и я сразу же замечаю Лиллиан, бродящую по холлу в поисках меня. Черт, что за день… Уже готовлюсь сдаться и позвать женщину, как вдруг О’Брайен встает ко мне лицом, перекрыв матери возможность быстро обнаружить меня. Поднимаю глаза, напряженно изучая хмурое лицо парня, который вынимает из-за уха сигарету, задумчиво постучав ею по своей щеке:

— Как долго ты смотрела на эти картины?

— Что? — не совсем соображаю.

— Дилан? — Лиллиан замечает сына. Слышу стук её каблуков, но не отвожу внимания от О’Брайена, который кончиком сигареты давит мне на подбородок, говоря совершенно серьезно:

— Моя мать — психолог по образованию, — и всё. Это всё, что я получаю, после чего Дилан отворачивается, не обратив никакого внимания на женщину, и двигается к дверям, пока его мать в «непонятках» топчется на месте, провожая сына взглядом. Так же поступаю и я.

И… Что мне делать с данной информацией?

— Райли, вот ты где, — поднимаю голову, взглянув на Лиллиан, которая хватается ладонью за сердце, изображая взволнованность. — Я тебя обыскалась, — улыбается, встав напротив.

Не сразу удается переключить свои мысли на неё:

— Да-а, — протягиваю, собравшись с мыслями. — Я, — смотрю в сторону лифтов, желая попроситься подняться к отцу, но Лиллиан перебивает:

— Ты принесла? А то он уже задремать успел, — улыбается. — Еле уговорила поспать, а он всё писать хочет.

Смотрю на женщину, от обиды прикусывая губы:

— Да, я привезла, — хлопаю ладонями по бедрам, выдавив улыбку и повторив. — Да, — снимаю с плеч рюкзак под пристальный взгляд Лиллиан, которая продолжает улыбаться:

— Ты плохо спишь?

— Что? — поглядываю на неё, вынимая ноутбук.

— Ты выглядишь плохо, — женщина пальцами касается моего лба, на что реагирую сдержанной улыбкой:

— Ой, морщинки, — качает головой. — У меня вот до сих пор нет особо, а вот у тебя… — хмурится, но… Но улыбается. Смотрю на неё, сдержав ответ. Протягиваю ноутбук, Лиллиан берет его, благодарно кивая:

— Спасибо, а то ему,

видите ли, охота держать самое дорогое при себе, — смеется. Мой рот сам приоткрывается, а нервная улыбка сама держится на лице. Я просто… понятия не имею, как отреагировать на поведение женщины.

— Ладно, прости, что он заставил тебя рваться сюда, — она прижимает ноутбук к груди, дернув меня за щечку, больно ущипнув кожу пальцами. — Я позвоню, если что, — отступает назад, подняв ладонь. — Пока.

Короткий глоток — поднимаю ладонь:

— До свиданья, — шепчу, потерянно наблюдая за Лиллиан, которая отворачивается, завиляв к лифтам.

Стою. Она исчезает за дверями лифта, ещё раз одарив меня улыбкой. Опускаю руку, сжав в одной из них ремень рюкзака. Смотрю перед собой, медленно мои брови хмурятся. Это такая шутка?

Вся моя жизнь — их шутка?

Не могу скрыть обиду, от того губы дрожат. Боюсь, могу заплакать, поэтому направляю свои мысли в иное русло, всё ещё чувствуя себя потерянной. Среди толпы, как в том кошмаре. Оборачиваюсь, ужаснувшись, ведь за дверями больницы темнота. Конечно, фонари создают иллюзию света и тепла, но от преследующего меня страха это не избавит. Господи, нет логичного объяснения моего состояния.

Надеваю рюкзак, сложив руки на груди, и быстро шагаю на улицу, надеясь, что доберусь домой без проблем. Иду по аллее с кустарниками по обе стороны к главным воротам. Свет плохо освещает дорогу, уже чувствую себя некомфортно. Выхожу с территории, собираясь продолжить свой путь к остановке, что находится на другой стороне дороги, по которой носятся автомобили, но слышу сигналку, останавливаясь. Сощурившись, дабы защитить глаза от ветра, изучаю припаркованные автомобили, пока стекло окна одного не опускается, и Дилан не высовывает голову, махнув мне ладонью:

— Ты домой, или на поиски жопных приключений?

Взгляд начинает метаться по сторонам, попадая на прохожих, на стоящих группой мужчин в темных углах, распивающих спиртные напитки. Откашливаюсь. Всё лучше, чем путь домой в темноту.

Подхожу к машине, открывая дверцу сидения впереди. Сажусь, морщась. Походу, О’Брайен покурил в салоне. Парень начинает оглядываться, держась за руль, и осторожно управляет автомобилем, пытаясь не задеть машину рядом, пока выезжает на дорогу. Немного опускаю стекло, чтобы в темный салон попадал воздух с улицы.

Недолгое ожидание — и наш автомобиль выезжает на дорогу, занимая свое место в строю таких же мчащихся. Если честно, теперь могу расслабиться. Удобнее сажусь, спиной и затылком прижавшись к сидению, смотрю на горящую фонарным светом дорогу, не отвлекаясь на огни города.

— Как отходняк? — не хотелось бы говорить, но Дилан выступает инициатором беседы. — Выглядишь жутко.

Остываю, отпуская раздражение, ведь на правду не принято обижаться:

— Да, знаю, — чешу щеку пальцами. — Голова вроде не болит.