Считай звёзды

Paprika Fox

Трезвон не прекращается, и приходится лениво шаркать из гостиной в коридор. В прихожей на комоде стоит телефонная трубка. Серьезно, не помню, когда последний раз прикасалась к ней.

Тру веки пальцами, отгоняя легкое помутнение в сознании, и подтягиваю мягкие штаны выше, по мере приближения к источнику шума завязываю их шнурки. Беру холодную трубку, раз пять надавливая на кнопку ответа, дабы аппарат понял, что пора соединить меня с звонящим. Очень старый телефон. Прижимаю к уху:

— Да?

И ничего не чувствую, никакой внутренней радости, порыва,

который обычно охватывает меня, когда в сознание проникает голос отца. Ничего. Я просто выше поднимаю голову, с полным спокойствием в груди воспринимая его слова. Нет ни негативной реакции, ни счастливой. Куда-то пропадает мое тепло по отношению к нему, то самое, что пробуждалось во время нашего общения.

— Привет! — он явно счастлив. Его голос такой звонкий и громкий. Я рада, что у него всё в порядке.

— Здравствуй, — необдуманно отвечаю, только после понимая, как странно звучит мое приветствие, ну да ладно.

— Угадай, кто сегодня возвращается? — думаю, улыбается так широко, что щеки болят. Остаюсь вполне умиротворенной, поддерживается внутренний штиль:

— Ты прошел обследования?

— Да, Лиллиан заставила, сегодня ближе к вечеру… — прерывается на смех и о чем-то спорит с женщиной, голос которой слышу эхом, она рядом с ним. — Мы сегодня к вечеру приедем, — наконец, заканчивает свою мысль. Мне приятно слышать его голос, но женщина часто встревает, отвлекая его.

— Хорошо, — начинаю пальцем ковырять обои, отошедшие от стены, после чего придавливаю их обратно, терпеливо ожидая, пока они с Лиллиан наговорятся друг с другом.

Слышу шарканье. Не оглядываюсь на лестницу, продолжая стоять лицом к стене. Нервничаю, понимая, что парень останавливается, какое-то время пялясь на меня, и делаю вид, что собеседник сообщает мне что-то важное, даже головой начинаю кивать, нахмурив брови, мол, я слишком занята, чтобы замечать О’Брайена. И выдыхаю, когда он продолжает лениво двигаться в сторону кухни, так и не получив зрительного ответа.

Конечно, я настраиваю себя на нормальное поведение, ведь Дилан не может подозревать, что знаю о произошедшем. С другой стороны, мой уверенный настрой немного подкашивается, стоит этому типу промелькнуть рядом. А ведь мы даже не переговорили и толком не посмотрели друг на друга.

— Райли? — голос отца звучит для моего разума внезапно, и резким движением отдергиваю край обоев, ругнувшись под нос. Ушла в себя.

— Да? — возвращаюсь к нему, сжав рыхлую бумажку в ладони.

— Я чего звоню, — опять пауза на смех и просьбу, обращенную к Лиллиан, дабы та немного оставила его в покое. — Лиллиан сказала, что дома еды нет, — да, я заметила, пап, я здесь живу всё это время. — Я скину тебе список.

Моргаю, бросив бумажку на пол. Думала, отец сам сгоняет с Лиллиан. У них машина, плюс, покупать надо много еды, обычно этим занимаются взрослые. Понимаю, отцу после больницы не стоит поднимать тяжести, но предполагала, что он как-то иначе преподнесет данную информацию. Он мог бы предложить мне. Или попросить, объяснив, что ему пока тяжко. Но он просто

ставит перед фактом. Мило. Ничего не меняется.

— У меня нет телефона, — напоминаю ровным тоном, носком ноги придавив бумажку.

— Я могу кинуть Дилану, может, вы вместе сходите, — предполагает отец, а мне остается лишь фыркнуть. Да, сейчас. О’Брайену заняться больше нечем.

— Хорошо, я поняла.

— Ладно, увидимся, — не слушаю до конца, уложив трубку обратно, и сую ладони в карманы штанов, начав переминаться с ноги на ногу. Здорово. Голова идет кругом, а придется выйти из дома. Последнее, чего мне охота делать сегодня, но придется.

На кухне приятно «ворчит» кипящий чайник. Прикусываю губу, разворачиваясь. Ладно, так или иначе… Придется выйти на контакт, поэтому ноги в руки. И вперед. Ничего не было. Я ничего не знаю. Он не знает, что я знаю и… Голова… Моя голова…

Ладонью растираю больной лоб. В голове гудит. Подхожу к порогу кухни, желая замедлить шаг, но вынуждаю себя не тормозить, поскольку О’Брайен оборачивается, наливая себе кипяток в кружку. Стреляет в меня крайне недовольным взглядом, лишенным утренней радости, которой была охвачена я пару минут назад.

— Какой мудак звонил? — хриплым голосом интересуется, обратив свое внимание обратно на кружку. Прохожу к столу, постучав пальцами рук по его поверхности, и немного мнусь, сообщая:

— Отец.

— Мудак, — повторяет без задней мысли, громко поставив чайник на тумбу. Встаю позади, ладонями опираясь на спинку стула за спиной, пока парень заваривает крепкий чай, не прекращая раздраженно глотать кислород. Вздыхает носом. Громко выдыхает. Чего это с ним?

Резко опускаю взгляд, перестав рассматривать его со спины. От накативших на сознание мыслей о случившемся щеки будут гореть, так что лучше избегать всплывающих воспоминаний. А для этого требуется не смотреть на парня. Он не должен попадать в поле моего зрения.

Но как подобное возможно?

Он же постоянно вертится где-то рядом…

Внезапно мысли притормаживают, сбавляя свой ход. Знаете, это странно. Точнее, нет, не должно уже вызывать вопросов и удивления, но, если так подумать, Дилан редко оставляет меня одну. Он может издеваться, подшучивать, подкалывать, но при этом находиться рядом. Не всё время, конечно. Большую его часть. Взять хоть эту ночь. Я не собиралась проводить с ним время, но он сам остался. Я его не просила об этом.

И вот, во что это вылилось.

В жар на моих щеках.

— Что за хуйня? — как-то он сегодня падок на матерные выражения. Нехороший знак. Отвлекаюсь на парня, который держит телефон у лица, поворачиваясь ко мне и демонстрируя мне сообщение отца. И хочется закатить глаза от длинного списка продуктов, но сохраняю положительное расположение духа, протянув руку к мобильному аппарату:

— Я попросила отца прислать тебе список, а то у меня нет телефона, — забираю, начав листать вниз, и вздыхаю. — Много…

Дилан полностью оборачивается всем телом ко мне, держа в одной руке кружку с горячим чаем: