Считай звёзды
Шрифт:
— Господи, я знала, что ты — та ещё лгунья, но… — моргаю, не веря своим ушам. — Боже, ты совсем больная? Тебе в дурку надо. Как тебя до сих пор Земля носит? — ставлю руки на талию, притопнув ногой, и кусаю губу, пустив смешок:
— Боже, вот же сука, — не могу перестать нервно улыбаться. Лиллиан сощурено смотрит на моего отца, обращаясь ко мне:
— Райли, твоя мать…
— Лиллиан, — Дилан называет её по имени, чем ставит меня в тупик, поэтому оглядываюсь на него, замечая, что его состояние выходит из-под контроля, поэтому опускаю руки, дергая головой. Что за чертощина вообще происходит?!
Успеваю
— Не смей трогать меня! — переводит взгляд на меня, не выжидая. — Райли, я буду тем человеком, который скажет тебе правду. Твоя мать давно сдохла, — вижу, как летят слюни из её рта, когда она выговаривает это, но в ответ лишь усмехаюсь, схватив Дилан за запястье:
— Боже… Не верится. Ты настолько низкий человек, — чувствую, как безумно скачет его сердце. Ритм ужасающе быстрый, и только по этой причине я замолкаю, подняв на него глаза. Дилан сбито и тихо дышит. Смотрит на Лиллиан. Щурюсь, всё сильнее ощущая ускорение своего собственного сердечного ритма. Перевожу внимание на отца. Он так же смотрит на женщину. Так же быстро дышит.
Опускаю взгляд. Окружает тишина. Головная боль усиливается. Медленно, будто с опаской поднимаю глаза на Лиллиан. Она смотрит на меня. И в груди больно екает, из-за чего жесткость пропадает с моего лица. Моргаю, внешне всё более и более открываясь для поглощения информации. Какого черта все молчат?
Сглатываю. Переступаю с ноги на ногу, предпринимая последнюю возможную попытку усмехнуться и изобразить уверенность в голосе, полным ответного яда:
— Твоя мать конченная, — прошептываю, дернув парня за запястье, чтобы получить ответную реакцию в виде его соглашения. Именно сейчас он должен меня поддержать, потому что я не могу самостоятельно справиться с её гребаной ложью. В глотке встает ком. Мне с трудом удается дышать. Руки дрожат, но мне не понять, почему. Как и не понять, что вызывает в груди такое болезненное давление.
— Вы ведь честны, — Лиллиан разводит руки. — Видимо, не настолько, — окидывает присутствующих взглядом. — Причем все.
— Заткнись, — отец грубит. Я смотрю на него, продолжая держать рот немного открытым, ведь не получаю того, чего хочу получить. Перевожу внимание на Дилана. Смотрю. Он зло косится на свою мать, сжимает мое запястье.
— Райли, Дилан, — мужчина тяжело вздыхает, понимая, кажется, что добиться сейчас чего-то от Лиллиан нельзя. — Идем ко мне в кабинет, — не смотрю на него, но чувствую, как его взгляд давит на меня. — Надо… Поговорить.
О’Брайен не сводит рвущего на части взгляда с матери, когда делает большой шаг, чтобы направиться прочь из гостиной по приказу отца, но не может отойти дальше от места, на котором мы стоим. Потому что я не двигаюсь. Дилан оглядывается на меня, и я вижу, с какой опаской он это совершает, без желания встречаясь со мной взглядом. Забываю, как моргать. Пристально смотрю на него, вовсе не хочу разъедать его взглядом, но именно с таким давлением ожидаю от него того, что с такой же охотой жду от отца.
Опровержения. Они… Они не опровергают слова Лиллиан.
— Лиллиан, — отец кивает в сторону
Лиллиан… Тоже смотрит на меня. Она чего-то ждет, а я не отвожу взгляда от парня, который приоткрывает рот, заморгав. Пытается бессильно потянуть меня за руку:
— Идем, — тихо произносит, сглотнув. Не реагирую. Смотрю на него, еле проглотив собравшуюся во рту воду. Чем дольше я молчу, тем сильнее потеет его ладонь, которой он сжимает мое запястье. Ледяной.
— Райли, Дилан, — отец настойчивее повторяет наши имена, встав на пороге, и Дилан отводит взгляд, ещё раз потянув меня за собой, но выдергиваю ладонь из его хватки, из-за чего парень вздрагивает, тут же желая схватить меня вновь, будто думая, что намереваюсь уйти, но я перехватываю его одну руку, сжав пальцами запястье, а второй ладонью крепко стискиваю шею, пальцами нащупав пульс. Такой же бешенный. Сглатываю. Заставляю О’Брайена сутулиться, наклониться немного ко мне, чтобы я могла глубже заглядывать в его глаза. Смотрю. Жду. Я всё ещё жду.
Отрицай. Просто начни отрицать, мать твою!
Но Дилан молча смотрит. Постоянно пытается отвести взгляд, за что я грубо дергаю его шею, вынуждая смотреть в ответ. Вижу. Он часто сглатывает. Вижу, он не может не моргать. Вижу, как краснеют его глаза от больного зрительного контакта со мной.
— Пф, вот тебе и семейка, — Лиллиан подает голос после долгой паузы. — Все друг другу лгут, а плохая всё равно я, — усмехается. — Скучно, я ожидала, что ты начнешь рвать и метать, но нет. Сплошное разочарова… Ай! — вскрикивает, но ни я, ни Дилан не отвлекаемся. С напряжением смотрю на него.
— Убери руки! — судя по всему, мой отец решает силой отвести Лиллиан обратно.
— Ты достаточно сказала! Иди и пакуй своё дерьмо! — орет, срывая глотку, и тащит отпирающуюся женщину к порогу узкого коридора.
Их ругань тонет в моем сознании, отдается глухо и будто где-то вдали. Я пристально щурюсь, приоткрыв рот, чтобы глотнуть кислорода, который высасывает Лиллиан, начав покрывать отца матом, а тот отвечает — и всё начинается по-новому.
Слежу за пульсом Дилана. Слежу за тем, как с каждой пройденной секундой мускулы его лица всё меньше сдерживают былое уверенное выражение лица, полное непоколебимости. Его нет.
Со стороны звучит грохот, но мне плевать на шум, что создают взрослые, ругающиеся в коридоре, а вот О’Брайен на мгновение отвлекается, заставив меня шепнуть:
— Скажи.
Он сжимает дрожащие губы до легкой бледноты. Не возвращает свое внимание на меня, опуская взгляд в пол, начинает переступать с ноги на ногу.
— Моя мать мертва? — без эмоций задаю вопрос, тут же ощутив, как вдвое ускоряется его сердечный ритм, оттого шире распахиваю веки, заморгав от боли в глазах:
— Дилан, — с тихой потерей тональности в голосе произношу его имя, начав мяться. Парень набирает воздуха в легкие, вынуждая себя взглянуть на меня. Я прекращаю сдавливать те места его тела, которые помогают мне определить уровень его взволнованности, и сжимаю ладонями его скулы, нервно скользнув языком по губам: