Screenplay 5. Забывшая
Шрифт:
– Смогу, – упрямо сказала я.
– Послушай, милая. Я действительно знаю, как будет лучше. Мы сейчас поедем в замечательное место, где сможем спокойно…
– Я хочу остаться здесь!
Голос мой даже немного повысился, в нём появились истеричные нотки. Я нервничала. Мне хотелось чувствовать, что я всё ещё вправе распоряжаться своей жизнью так, как считаю нужным, и пусть это упрямство и выглядело глупым и мелочным, оно было необходимо мне.
– А знаешь, я с удовольствием уступлю тебе, – примирительно сказал Артём. – Ты забыла меня и забыла то, как всегда доверяла
– А чего выбирать? Тут все кафешки одинаковые. Давай сядем прямо здесь.
Артём скептически хмыкнул, взял меня за руку и повёл к столику, отодвинул для меня плетёное кресло. Мне понравился этот галантный жест, но я не спешила усаживаться на мягкую подушку.
– Выбери сам, пожалуйста, на свой вкус. Я пойду прогуляюсь ещё немного, посмотрю на море, на звёзды, хорошо?
– Далеко не отходи. Гуляй так, чтобы я тебя видел.
– В последний раз я слышала эти слова от няни, и мне тогда было лет шесть, а сейчас мне почти двадцать пять, – усмехнулась я и тут же умолкла, поражённая внезапной догадкой.
Оставив Артёма одного, я направилась к океану, раздумывала над тем, что потерянные пять лет означают то, что мне уже давно не двадцать четыре. Скоро мне будет тридцать. Когда-то эта цифра казалась мне бесконечно далёкой, а теперь она возникла передо мной неожиданно, выскочила из забвения, как головорез из подворотни. Я посидела немного на песке, погрузив ноги в тёплую морскую воду. Волны почти не ощущались, стояла душная безветренная погода. Свободное от облаков небо открывало взгляду огромное количество ярких мигающих звёзд и незнакомых созвездий. Я снова пыталась думать над своей ситуацией, но голова была абсолютно пустой и несговорчивой. Она устала. Она больше не собиралась идти на поводу у моих страхов и сомнений, не собиралась в тысячный раз мусолить одно и то же, порождая всё новые вопросы и проблемы, она предпочла логически более правильный путь – принять новые условия и просто жить. Я встала и пошла к Артёму.
На нашем небольшом столике еле хватало места для всех заказанных блюд. Красиво нарезанные овощи, великолепные дары моря – крабы, креветки, лангустины, какие-то непонятные каракатицы. На отдельном блюде, украшенные листьями зелени, источали головокружительные ароматы яркие рыбные стейки, в плетёной корзине сложены подрумяненные на углях булочки и маленькие багеты. В середине стола ведёрко со льдом и бутылкой белого вина.
– Это всё нам? – спросила я, недоуменно рассматривая стол.
– Нам, – кивнул Артём, расправляя салфетку на коленях.
– Нам же никогда не съесть столько.
– Да, но зато мы можем себе это позволить.
– Ну нельзя же так! Столько еды пропадёт!
– Отнесись к этому как к дегустации местной кухни. К тому же здесь ничего и никогда не пропадает, не беспокойся.
– Ты про животных?
Я как раз разглядывала спешащих к нашему столику двух небольших собак. Они выбрали новые цели для своих попрошайнических практик, безошибочно определив самый богато накрытый стол.
– Про животных,
– Если только немного.
– Конечно.
Артём немного плеснул в мой бокал, свой наполнил почти на две трети, прочистил горло.
– У меня есть тост, – сказал он и задумался ненадолго. Поднял на меня большие карие глаза, улыбнулся. – Я счастлив, что спустя столько лет мы всё ещё вместе. Ты здесь рядом со мной, и это всё, чего я хочу. Если бы ты помнила, как начинались наши отношения, ты бы рассмеялась, потому что всё вышло именно так, как мы и планировали когда-то. Мы ведь всегда хотели этого – жить на берегу океана. Для меня не имеет значения, помнишь ли ты меня или нет, мы с тобой всегда со всем справлялись, справимся и с этим. За нас, Лу. За то, что мы храним наши клятвы, наше обещание всегда быть вместе, всегда сражаться за наше счастье и побеждать. Я люблю тебя.
– Красивый тост, – пробормотала я, поднимая свой бокал.
Неловко чокнулась с Артёмом, сделала маленький глоточек. Приятная прохлада побежала по горлу, тут же нагреваясь, плавясь и источая тепло. Я отставила свой бокал в сторону и схватилась за вилку.
– Просто умираю от голода!
– Что тебе положить, Лу?
– Хочу вот эту запечённую картошку и эту вот рыбу. Да, спасибо. Интересно, каким соусом они её полили? Такой странный на вид… М-м-м… Попробуй картошку, очень вкусно! Та-ак, а что насчёт рыбки?..
Артём наблюдал за мной с удовольствием и интересом.
– Положить тебе салат? – спросил, вдохновлённый моим аппетитом.
– Ага! Я почему-то только что поняла, как сильно оголодала.
– Ешь, Лу. Тебе нужно восстанавливать силы, посмотри на себя, кости одни!
– Это да, – хмыкнула я с набитым ртом. – В жизни не была такой тощей.
– Это тоже моя вина. Ничего, я всё исправлю, мы всё исправим. Сама жизнь научила нас, что расставаться нельзя, мы всегда должны держаться друг друга, ведь у нас больше никого нет в целом мире.
Его последние слова эхом носились внутри головы, через минуту их смысл дошёл до меня окончательно. Похоже, это правда. У меня нет никого, кроме этого чужого человека, сидящего напротив и называющего себя моим мужем. Всех своих близких родственников я похоронила, а друзья похоронили меня. Но что с его семьёй?
– У тебя есть братья или сёстры, Артём? – спросила.
– Нет.
– А твои родители, они живы?
– Отец бросил нас с матерью сразу же после того, как я родился. А мать… Недавно она умерла от рака, как раз перед нашим переездом сюда.
Вилка застыла в воздухе на полпути к моему рту. Я опустила её, дрожащую, обратно в тарелку. Посмотрела на Артёма. Отсутствующий взгляд, сконцентрированный на огоньке свечи, глаза подёрнуты дымкой ностальгии. Лицо каменное, недвижимое. Он силился скрыть свои эмоции, но из-под покрова сдержанности, как сукровица из поджившей раны, на поверхность всё же просачивалась боль. Кадык взволнованно пульсировал под покрытой испариной кожей. Мне стало неловко, стыдно. За то, что я ничего не помню и не могу разделить его боль.