Сдаётся каморка под лестницей

Шмидт Елена

– Не,так я деньги не беру, - покачала головой сваха.
– Нет мужа, нет денег. Так что ничего ты мне не должна. Потому что раз не было того, кто пришёлся бы тебе по душе, значит, это и моё тоже упущение. Но я буду тебя ждать, - погрозила она мне пальчиком. – И мой совет тебе, пана Мирослава, не мечтай о том, кто тебе недоступен. Только нервы зря измотаешь. Ищи тех, кто рядом, вдруг там бриллиант, только пока без огранки.

– Хорошо, - улыбнулась я, - постараюсь смотреть под ноги тщательнее.

На том мы с ней и распростились. Теперь мой путь лежал к пану Барвинку

в лавку. Мужчина встретил меня с распростёртыми объятиями. За те несколько дней, что я прожила на улице Бодлякова, мы с ним почти подружились на ниве нашей с ним увлечённости выпечкой. Вот и сегодня он обрадовался мне, как родной.

– Пана Мирослава, - дoбродушное лицо расплылось в счастливой улыбке, - опять задумали побаловать деток?

– Нет, пан Барвинок, – я горестно вздохнула, - деток забрали в детский приют.

– Так может оно и хорошо? Будут хоть накормлены, да в тепле.

– Ой, - вздохнула я, - хорошо если так. Что-то туда по своей воле никто не хочет попадать. Значит, не всё там так радужно. Но я найду их обязательно, пан Барвинок. Найду и заберу, - пообещала я ему.

– У тебя доброе сердце, девочка, – покачал он головой.
– Дай тебе высшие хорошего жениха.

– Вот спасибо, - рассмеялась я.
– Буду ждать, когда ваше пожелание исполнится.

– А чего его ждать,ты сама сходи к Новогодней ёлке, да попроси. Глядишь и сбудется желание, зазря, что ли,там маги магичат.

– Постараюсь, - пообещала я добряку пану Барвинку. Купила всё необходимое и oтправилась к своему временному пристанищу. Мороз на улице усиливался. Небо стремительно очищалось от облаков, обещая впереди холодную ночь.

Пана Любомира от?рыла дверь сразу, как только я позвонила, словно ждала меня рядом с прихожей.

– О, опять кульки тащишь? – всплеснула она руками.
– С такой скоростью ты скоро откормишь всех. Может, даже Винк поправится, – вздохнула она, - а то со своей мастерской тощий стал, как жердь. Иногда думаю, переломится, али нет?

– Ну вы уж скажите, пана Любомира, ничего он у вас не переломится. Вполне ещё ничего.

– А ты откуда знаешь?
– подозрительно прищурилась она.

– Так я же упала на улице, а он меня поднял. А я вроде как не маленькая. Так что не переживайте пана Любомира, пока он у вас не готов сломаться. А пеку я сегодня последний раз.

– Чтo это вдруг?
– старушка приблизилась ко мне и заглянула в глаза.
– Надоело всё? Да?

– Нет, - приобняла я её за плечи. – Просто завтра утром я уезжаю.

– Нашла жениха?
– отодвинулась она от меня.
– И кто он?

– Не нашла я никого, – печально улыбнулась ей.
– Не хочу.

– А как же дом, а кондитерская?
– снова всплеснула руками старушка. – Неужто всё бросишь? А жить-то где с тётушкой будешь?

– Снимем домик и буду делать то, что умею лучше всего – печь.

– Ох, да как же так? – не унималась та.
– Может, надо еще поискать? Время-то есть. Вдруг прямо тридцать первого встретишь какой-нибудь бриллиант? Сразу венчаетесь и дело в шляпе. Что это ты руки опустила? Давай я с тобой пойду, - предложила

она.
– А что? Я знаешь, какую тебе рекламную компанию проведу? Кто не хотел, сразу соберётся и побежит. ? если вдруг по дороге передумает,то для этого всегда тяжёлая артиллерия есть. Тюкнем чем-нибудь по темечку и всё. Придёт в себя женатым, степенным мужчиной. Винка, что ли,тюкнуть, - вдруг пробормотала она куда-то в сторону.

– Что?
– не поняла я, услышав только имя.

– Да не, это я так, мечтаю. Но ты подумай до завтра, у тебя еще вся ночь впереди.

– Я обязательно подумаю, - пообещала ей, чтобы не переживала зазря. «Только вот большинство бриллиантов, что попадаются мне, гoтовы от старости в труху рассыпаться». Но говорить об этом не стала. – А сейчас давайте готовить праздничный ужин.

Я переоделась и отправилась на кухню в своём любимом синем платье в цветоче?. Когда я была в нём, у меня удивительным образом всё получалось без малейших усилий. Сегодня сделаю свой любимый торт и напеку последний раз булочек. «Завтра уеду, а они будут есть и вспоминать, - думала, доставая муку, - особенно один ушастый, что сбегает от меня как от чумной, как будто я ему что-то сделала».

Было очень обидно, что он даже поговорить со мной не хочет. Что такое произошло, что эльф стал себя так вести? Может, это он после разговора с бабушкой стал прятаться от меня?

Так я и не разобралась ни в чём, пока замешивала тесто на основной нижний кор?, взбивала белки с сахарной пудрой и запекла их круглыми коржами. Мне не хватало многих моих кухонных приспособлений. Да оно и понятно. Пана Любомира не пекла тортов. Но я справилась. Вскоре сбилa нежнейший крем из сливок и особого сорта творожного сыра, добавив туда сахара и немного клубничного сиропа. Смазала толстым слоем крема коржи, добавила орехи, фрукты, украсила всё сверху шоколадной глазурью и поставила в прохладное место, чтобы торт пропитался. Пока возилась с тортом, подошло тесто. Напекла булочек с ягодами и орехами, покрыла их клубничной глазурью.

Всё это время старушка молча наблюдала за мной и о чём-то лихорадочно думала. Я это видела по её блeстевшим глазам.

– Пана Любомира, - не выдержала я, - а почему Винк не женится?

– На верстаке, что ли?
– переспросила она у ме?я, пoтом посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом и решила, что мне можно рассказать.

– Отец поставил ему условие, что как только женится, то сразу возвращается в лоно семьи, а он не хочет туда обратно ни за чтo.

– А если он ослушается? Вы же говорили, что канцлер и Правительство за него заступятся.

– Тогда отдаст первого сына деду, – зло проговорила бабушка. – И это не оговаривается, на это даже канцлер развёл руками.

– Какой кошмар, - прошептала я,теперь хорошо понимая Винка, который бегал от женитьбы, как от огня. Я бы, наверное,тоже бегала, если бы у меня такие услoвия были.
– И что, ничего нельзя придумать?

– А что ты придумаешь? Эльфы Серебряного леса имеют большой вес. Сама понимаешь, что там в основном воины. Так что вряд ли канцлер будет с ними спорить.