Сдаётся каморка под лестницей
Шрифт:
– Хорошо, я постараюсь, - пробормотал он, как-то странно смотря на меня.
– Прощай, Винк, – прошептала едва слышно и заметила, как у него дёрнулся уголок губ.
– Прощай, - проговорил он, резко развернулся, легко поднял и сунул чемодан в карету.
– Подсадить?
– спросил у меня.
– Я сама, - улыбнулась я.
– Тогда счастливого пути, – и пошёл к дому, ссутулив плечи.
? я заползла в карету и разревелась. Только когда проезжали по площади, я немного успокоилась, смотря на праздничную ёлку и думая, что всё еще у меня будет хорошо.
–
Дилижанс в Пуклово отправлялся в девять часов утра, а в десять вечера я стояла перед своим родным домом, в котором выросла. Почему-то я всегда считала его своим и даже не задумывалась, что могу потерять. Я позвонила в звонок.
– Мирослава?
– глаза тётушки Павлины расширились от удивления.
– Ты почему не позвонила, что едешь? А ты что, одна?
– она даже выглянула из дверей, чтобы удостовериться, что в сторонке ни?то не стоит – А где муж?
– Нету, - твёрдо заявила я, чтобы сразу отрезать все если и вдруг, - и не будет. Во всяком случае, пока.
– Что значит, не будет, - тётушка попятилась и села на маленький пуфик, на котором она обычно обувалась.
– А как же дом? А кондитерская?
– кудряшки горестно обвисли.
– Тётушка Павлина, - мне стало ужасно жалко её, - ну нет там никого, кому бы были нужны мы с тобой. Даже старики и те продуманы, хотят получить что-то с нас. А я так не хочу, прости. Я может и фантазёрка, но вот только муж должен свою жену хотя бы уважать. Согласна? Иначе, придётся бросать детей и бегать разыскивать его.
– Но пана Магдалина клятвенно заверяла меня, что подберёт тебе жениха.
– Пана Магдалина подбирает просто кандидатов, показывая фотографии, но выбор надо то сделать самой. Прости, но я не выбрала. Ну не могу я так!
– Мирослава, сдаётся мне, что ты была очень требовательна, - тётушка обидчиво поджала губы. – Неужели ты не понимаешь, что нам будет негде жить? Я же от переживаний могу помереть,ты же знаешь, что у меня очень слабое сердце?
– Тётушка, почему-то, когда ты выбираешь муку на складе,то берёшь только лучшую, а мужа мне предлагаешь взять с жучками и комками неясного происхождения? У нас есть с тобой деньги на первое время, я не боюсь работы,и меня уже многие знают в Пуклово. Неужели ты думаешь, что мы пропадём?
Тётушка вздохнула и вся разом обмякла на пуфике, став совсем маленькой, несмотря на свой вес. Я подбежала и, встав на коле?и, обняла её.
– Не переживай, у нас с тобой всё будет хорошо, – пообещала, поглаживая её по спине.
– Я понимаю, что ты боишься, но я постараюсь, чтобы ты ни в чём не нуждалась.
– Мира, скажи мне честно, он кто?
– Ты сейчас о чём?
– притворилась, что не понимаю её. «Мамочки, у меня что, правда,там на лбу надпись?» Потрогала его на всякий случай, вдруг там что-то есть, ничего не нащупала, кроме того, что он оказался холодным.
– Ты явно в кого-то влюбилась, а потому не хочешь ни за кого
– Ну да, да, я влюбилась, - не выдержала я.
– ? он не хочет на тебе жениться, потому что ты толстая? Да?
– Я не знаю,тётя, я у него не спрашивала, - я вздохнула.
– Он гном, да?
– глаза тётушки Павлины засветились, умиpать она явно передумала.
– Надо узнать какого он роду, и тогда мы можем попытаться заслать к ним Магду. Она такая болтливая, что может попытаться сосватать даже труп. Конечно, при условии, что он хоть как-то запал на тебя. Так что не переживай, у нас есть целых два дня.
– Тётя, он не гном, - попробовала остановить набирающий обoроты энергетический вихрь.
– В смысле не гном? ? кто? Ты же говорила, что в приоритете гномы?
– Говорила, - согласилась я, – но свободных приличных гномов в столице не так уж и много, да и вообще всё вышло не так, как я планировала.
– А кто он? В кого может еще влюбиться приличная гномка?
– Он ушастый, - прoбормотала я.
– Кто? Эльф? – глаза тёти приняли форму чайных тарелочек. – Девочка моя, - она умильно сложила ручки под вторым подбородком, – да в эльфа я бы и сама влюбилась. Где только ты его нашла? Они же среди нас почти не живут? Красивый, да? Представляю, наверное, высокий такой блондин, голубоглазый, широкоплечий, - oна закатила глаза, рисуя себе в воображении крaсавца мужчину.
– Тётя, он не сильно красивый, - решила немного спустить её на землю.
– Он очень худой.
– Бoльной, да? Ох, как же так, зачем нам дохлый эльф? Мы его что, лечить должны? Это же расходы? А у нас и так денег немного.
– Тётя, остановись! – вскричала я.
– Его нет,и не будет. Не надо никого лечить. Мы с тобой будем жить вдвоём. Правда, не совсем, – я закусила губу, думая, добить её сейчас или подождать следующего дня.
– Что значит не совсем? Мира, девочка,ты пугаешь меня. Ты что, беременна! – вскричала она соскакивая.
– Да нет же, нет! Тётушка, с чего ты это взяла?
– я перепугалась, потому что она вдруг сильно побледнела. – Тётя, - я подхватила её под руки и потащила к дивану, - вот что ты сама себе придумала?
Уложив её, побежала, принесла сердечные капли, отсчитав нужное количество в кружку, дала выпить. Через минут десять краски вернулись на полное лицо.
– Тётя, - я покачала головой, - разве можно так реагировать на слова. Так ты точно можешь помереть. Вот устроимся на новом месте и тогда спокойно поговорим обо всём.
– Мира, расскажи мне, как там предновогодняя столица?
– неожиданно перевела тему женщина.
– Она прекрасна, - я улыбнулась.
– Спасибо тётушке Катарине, а то бы я никогда не увидела её. В это время всегда так много работы. Там на площади стоит огромная ель,и все нoвогодние дни, чтобы на ней не гасли огоньки,там дежурят маги, представляешь. Но я тебе обо всём расскажу чуть позже, я думаю, что у нас впереди много времени. Знаешь, я вначале даже думала вести дневник, но потом всё так завертелoсь, что стало недосуг.