Сдавайтесь, шериф!
Шрифт:
Но это могло бы случиться с нами и без этого.
То есть, если допустить такой невозможный сценарий, что он был бы, скажем, парнем, приехавшим жить в наш город, и мы бы встретились при других обстоятельствах, нормально общались, и однажды…
Иисусе, Перла, да о чем ты? Он просто катил мимо, и вы пересеклись случайно, и ничего из случившегося в той постели не должно было иметь место ни за что. Маму бы приступ сердечный хватил бы, а Коннор точно вышел бы на тропу войны и поперся прямо в своем кресле с дробовиком наперевес выслеживать этого Смита.
— Чем
— Да ничем. — Пренебрежение так и перло из коллеги. — Бездельник и бродяга. Знаю я таких неудачников. Бывшие вояки, которым в башке что-то войной повредило, вот и мечутся потом, как неприкаянные. Натуральные бомбы с тикающим часовым механизмом некоторые. Все понимаю, они служили стране, но, будь моя воля, я бы для таких отдельные резервации строил, как для тех же ин…
Он осекся, нарвавшись на мой взбешенный взгляд, а мне потребовалось закрыть глаза и сосчитать до десяти, обуздывая гнев.
— Тогда замечательно, что не все в нашей стране вершится волей таких, как ты, — отчеканила я.
— Перла, ну ты чего, я же не имел ничего тако…
— Хватит! Позови медсестру. Я хочу свои вещи. Надоело валяться тут.
А еще необходимо срочно отзвониться маме, что наверняка уже раскалила лежащий в бардачке моего пикапа телефон. Пока они с Коннором еще национальную гвардию не подняли на мои поиски.
— Ты с ума сошла? Тебе нельзя покидать больницу! А за руль так тем более!
— Глупо валяться здесь. Я могу отлежаться и дома.
— Ну тогда давай хотя бы я тебя сам отвезу. — О да, эта новость разлетится по нашему городку как августовский пожар в сухом редколесье. — Или давай позвоним кому-то из твоих родных… — Еще лучше идея! Чтобы мама потом осадный лагерь у меня в доме разбила, следя за каждым шагом? Нет уж.
— Майки, просто позови дока! — непререкаемо рявкнула я.
Ну, как рявкнула… Скорее, булькнула.
Ну и док пришел, разумеется. Да не один, а с той самой улыбчивой медсестрой, которую я первой увидела, придя в сознание. И пока я бурно жестикулировала, дополняя взмахами рук свое твердое намерение немедленно покинуть сие гостеприимное место, эти… гады вкатили мне “витаминки, исключительно витаминки и исключительно для вашего скорейшего восстановления”.
В общем, я снова вырубилась.
А придя в себя явно ближе к вечеру, осознала, что хочу одновременно прибить и расцеловать дока. Прибить за то, что хитростью вырубил, и за это же расцеловать. Потому что голова была кристально ясной, ничего не болело, не кружилось, не дрожало и не тряслось. Похоже, мне действительно нужен был тот убойный коктейль, которым он меня накачал.
Но на этом мое лечение закончено.
Через полчаса, выдержав битву с медперсоналом и подписав кучу бумажек, я села за руль своего верного старенького пикапа.
И снова чертыхнулась.
Такое впечатление, что я влезла в чужой автомобиль. Этот… верзила, понятное дело, перенастроил под свои длинные мускулистые… — Перлита! ау! длинные! просто длинные! без всякой мускулистости! — конечности водительское
Да что за мысли, мисс Сантос?
С чего бы тебе представлять этого негодяя в собственной спальне? Нечего ему там делать!
Но непослушные мысли так и норовили свернуть на скользкую дорожку каких-то невнятных смутных образов мужского тела на моей кровати, следов пены для бритья в раковине, огромной кружки с кофе на моей уютной кухоньке, где я сроду не принимала никаких мужчин, кроме ненаглядного мистера Бирна, иначе говоря, моего братца. И, кстати, о родственниках…
Зажмурившись, заранее представляя, что я увижу на экране, я нашарила в бардачке свои телефон. Так и есть. Десяток пропущенных от Майка, примерно столько же от Коннора, полтора десятка от Теда и порядка полусотни от мамули.
Вот и пришел он — мой окончательный и бесповоротный, прости Иисусе, кабздец, даже не равный, а превосходящий тот самый библейский Апокалипсис. На рыжем коне буйный братец, на белом назойливый ухажер, на вороном ненадежный коллега (хотя сам виноват, гад такой), ну и бледный явно под седлом у мамиты. И смерть моя будет долгой и мучительной. Может, арестовать саму себя и отсидеться в участке хотя бы с недельку, пока они все справятся со своими эмоциями?
Я о-о-очень быстро набрала короткое сообщение всем четверым — одинаково позитивно-безличное, только обращение поменяла, отправила и малодушно выключила телефон. Ну хоть до дома я могу доехать спокойно, не отвлекаясь на звонки и блымканья сообщений?
По городу я ехала окольными путями, молясь всем святым, чтобы повезло не нарваться ни на кого из вышеозначенных всадников, но при этом проехать так, чтобы хотя бы издали взглянуть на дома брата и родителей.
У Коннора было темно, только на веранде тускло сияла лампочка, освещающая вход в его берлогу. Куда это он, интересно, на ночь глядя умотал? Не приведи бог отправился меня выслеживать или, что весьма вероятно, опять засел в засаде на моей террасе, чтобы сходу наброситься с допросом. У меня аж зубы заныли от предвкушения этого "удовольствия". Бедные мои барабанные перепонки, как, впрочем, и ближайших соседей.
Но вот при виде отчего дома я просто уронила челюсть на пол. Прямо услышала грохот одновременно с противным визгом пожарной сирены в голове. Это что за дела-то? На подъездной дорожке помимо родительского бежевого седана наблюдался и микроавтобусик брата, переоборудованный им под самостоятельное ручное управление, плюс машины обеих сестер. Это что еще за общесемейное сборище? Никак готовится массированная атака на меня с целью вразумления и наставления на путь истинный заблудшей овцы. Может, рвануть домой и закупорить все двери и окна, как делают во Флориде перед ураганами? Но, вздохнув, я припарковалась, выбралась из тачки и тихонько поднялась на террасу, прислушиваясь к разговорам, прекрасно слышным сквозь сетчатую дверь.