Сделай, что должен
Шрифт:
– Ваня. Тебе никто не говорил, что ты «козёл»?
– Отчего же не говорили, даже очень говорили, причём, всегда и в основном это были как группы, так и отдельные особи овец без диплома, но с медицинским образованием, плохо видимо учившие анатомию человека и рогатых парнокопытных. Тем более, что я не женат и рогов у меня нет.
– А давай Ваня, мы тебя оженим и организуем получение рогов?
– Для этого надо вначале козу найти безрогую, только таких в природе нет.
– А вдову если?
– Логически девчата, такое невозможно. Козёл до свадьбы сам без рогов, как и невеста,
– А если…
– Стоп, девчата. Потом поговорим на досуге. А сейчас поясните, какого вы здесь, а не за мостом? Кто это такой умный, что приказ своего командира роты проигнорировал?
– Эх, Ваня. Звание «козёл» для тебя, это почти маршальский чин.
– Хватит. Поясните по существу. Я тут некоторым делом не знал, а потом и забыл. Помню только, вроде, два взрыва рядом и одну потерю сознания. Где немцы? Где заслон? Что вы здесь делаете? Только не стоит говорить мне, что вы пришли сюда, чтобы испражняться при мне в словоблудии!
– Злой ты Ваня! И вообще…
– Вы как с командиром разговариваете? В трибунал желаете попасть, что так его выпрашиваете?
– Мы штатские и …
– Девчата. В военное время те граждане, кого призвали уже не штатские. Они уже иная категория граждан, на которую возложена обязанность учиться военному делу надлежащим образом. При этом, кто не желает выполнять обязанность гражданина по защите страны от врага, тот переходит в другую категорию граждан. Они становится предателями страны и врагами народа. Для них в статье пятьдесят восемь УК, найдётся соответствующий пункт с соответствующим наказанием. Напомню, что родственники таких граждан становятся «членами семьи предателя родины». Клеймо иуды и поражение в правах. Оно вам надо?
– Товарищ, ефрейтор! Вы нас не так поняли!
– Как я устал от дурости! Сдать бы мне вас быстрее с рук по выданному мне предписанию и вздохнуть свободно. Уже давно бы ехали по дороге на Киев, а тут курчавый и носатый нарисовался и распустил хвост павлином. После первой атаки надо было за мост драпать, так нет, приказ надо получить. Зачем он мне? У меня есть предписание!
Самокопание в мыслях ефрейтора Ковалёва, с оглашением перед аудиторией, было прервано появлением очередной двойки девчат медичек. Это был дурдом…, как минимум перебор допустимого.
– Значит, так! Идём на позицию дзотов и смотрим в дзотах оружие и патроны. Трупы оставляем, оружие и патроны забираем. Всё делаем в темпе. Быстро! Молча!
Иван пошел к своему дзоту, там в углу стояла Светка, а под стеной лежала ПТР. Прочие дзоты на медичках. Страха не было. Изменения на поле боя были несущественны. Сгоревший бронетранспортёр и новые трупы фрицев. Единичку и двойку оттянули подальше, примерно на километр. Машины на шоссе так и стоят. Ага, не зря он патроны жёг.
В дзоте ничего не изменилось, только обрушило амбразуру и с перекрытия сбросило землю. Торчали концы брёвен верхнего наката. В тупике окопа, лежал на спине один из вторых номеров. Иван забрал у него магазины к ПТР, карабин и поясной ремень с притороченным на него содержимым. Тело заволок в дзот и вынес оттуда Светку и
Везде в дзотах примерно одинаковые разрушения и похоже даже снаряды в амбразуру залетали. Собрали всё оружие и боеприпасы. Некоторые погибшие были с вещмешками, так туда закинули часть поклажи и документы с содержимым карманов. Маху дал Иван, пришлось вернуться и проверить карманы у своего второго номера. Тела не засыпали, а только прикрыли шинелью и вход в дзот перекрыли щитами для стен в окопе у дзота, подперев обрушенной землёй. Благо малые саперные лопаты были почти у всех. Кроме Ивана и его второго номера на позиции погибли все. Герои.
На душе было гадко. Ни о чём не хотелось думать. Думалось об одном, как бы скорее отсюда убраться по добру, по здорову. Немедленно.
– О! Ефрейтор, никак жив?
– Так точно, товарищ сержант! Командование ротой приняли вы?
– Ну, я, а что есть другое мнение?
– Никак нет! Разрешите поздравить!
– Хм, спасибо…
– Есть разговор с глазу на глаз, без посторонних ушей, срочный разговор.
– Что, девки, пожаловались?
– Нет, не успели. Если бы успели, то разговора могло и не быть. Впрочем, тогда отходить не будем. Вот предписание на мой отряд. Нас ждут в Киеве. Прочтите.
– Так, значит…
– Возражения против этого будут? Если нет, то мы отбываем.
– Нет, возражений нет. Только того, лошадок ваших миной порвало. Насмерть.
– Ничего, мы на пикапе, возражений не будет?
– Каком пи…, пикапе?
– Это тот, что на эмку похож, но с кузовом.
– А этот. Без вопросов, бери. А приказ?
– Чего приказ? Я тебе предписание своё показал? Вот это и есть мой приказ. Я его должен как можно быстрее выполнить. Только видишь, тут у вас я задержался. А начальство сам видел, как нервно на такое реагирует. Наган из кобуры и в грудину насмерть. Это у старлеев вторая жизнь есть, а ефрейтору её не выдали. Не командир, значит, не положено вторую жизнь иметь. У красноармейцев положено иметь как у меня голову раненую и убивать врагов. Или ты сержант против этого?
– Не, я ничего не против, я это даже за.
– Ну, бывай! Девчата, к машине, уезжаем в Киев, спешить надо, а то попадёт мне за вас, в жизнь не рассчитаюсь! Микола! Тимоха! Парни, к машине!
– Ванечка, парни на телеге.
– Ладно. Уговорили, сейчас сам подъеду… Я ехала домой, душа была полна…Ну и так далее… Главное, что была…
Была пока пикап не подъехал к телеге. Тимоха лежал, глядя в небо с перевязанной ногой, а Микола сидел с перевязанной на кисти рукой.
– Что так? Серьёзно? Что молчите?
– Не дюже серьёзно, но комиссуют. Пока на руке один ряд фаланг цел, но если загниёт, то и кисти могут лишить. Легко.
– Нет, этого не надо…
– Сам не хочу, да хирург нужен и операционная нужна и нужны лекарства…
– Всё будет, летим на пикапе прямо сейчас до самого Киева. Грузись в машину!
– Тимоха, а ты чего? Давай в машину. Что там у тебя?
– Лошадей убило. Жалко, Ваня, лошадок!
– Тимоха, конь педальный! Будут у тебя лошади, краше этих! Война. Что говорить героические были кони. Сможем, отомстим.