Сделай, что должен
Шрифт:
– Ох, заболтал ты меня сержант. Ты про генерала и старлея не трепи и людям скажи, если проблем не хотят. Лучше про всё молчать. Лейтенант уже должен сообщить кому надо. Могут подрыв и поклёп приклеить. Ладно. Мост уже. Машины перегонять по одной буду. Вначале малую, а потом твою.
– Чего так?
– Так надо. Это правильно, потому как верно!
Дорога за мостом была ничуть не лучше той, что уже проехали. Ямы и ухабы ничем не отличались. Старшина подрывник признался, что повезло остаткам заслона. Увидели они машину и решили немца подорвать на мосту. Вот и дождались. А когда пикап советский увидели и звёздочки, и форму,
– Это как сказать. Машин две, а водитель один. Такие вот дела. Или ты старшина водитель? Вроде разбираешься в марках авто.
– Да как сказать…
– Как есть, так и говори. Если умеешь рулить, то вот этот грузовик твой. Дарю. Добрый я сегодня, хотя на голову больной. В кабине командир тех людей, что в кузове сидят. Всё с ним согласуй. Иначе получишь… Ну… Можешь ничего не получить.
– А ты покажешь, как там рычаги переключать?
– Не вопрос! Пошли, попробуешь практику. А твои пусть приводят в готовность всё для взрыва.
– Не переживай, готово всё. Давай учи!
– Товарищ сержант, водителя вам прикрепляю для дальнейшего передвижения. Товарищ старшина тут всё знает и о всех позаботится.
Сел водитель за баранку, сразу видно, специалист. Для начала, для порядка рычаг дёрнул, вверх и вниз. И поехал. Отлично! В добрый путь!
Город проехали по окраине, за машиной старшины. Город горел. Это был дополнительный стимул его миновать. Канонада стихла, но хорошо были слышны пулемёты и треск винтовочных выстрелов. Поэтому, как выскочили за город и началась дорога с приличным покрытием, Иван притопил педаль газа и стряхнул с хвоста грузовик. Ничего удивительного, в кузове раненые и трясти их, даже на хорошей дороге чревато.
Душа Ивана отдалась дороге. Пожалуй, это его первый личный автомобиль! Папин и мамин, это не то, а вот своё и личное. Сколько он к этому шёл? Водительские права получить, это не всё. Потом курсы усовершенствования, как шутил тренер на автодроме – курсы кройки и шитья. Сколько там кругов пришлось нарезать? Какие хитрые фигуры объехать и подъёмы с ямами грязевыми преодолеть, иногда по колено в грязи полазить, вытягивая автомобиль на сухое место. Особенно в начале обучения. Потом втянулся, и все препятствия проходил легко, на рефлексах. Кататься там можно было без ограничения, по принципу – плати и шлифуй мастерство или трать деньги, если достиг потолка. Тренеру без разницы. Выпендрёж за свой счёт? Да нет проблем. Именно там Иван распробовал этот сладкий миг единства с машиной.
Вторые курсы были для желающих стать экстремалами. Ну, так они позиционировались. Дорого, но в конце маршрута адреналин просто выбрасывал курсанта из машины. Без всякого «ап!». Чувство единения с машиной проснулись на кройке и шитье, а экстрим добавил чувство расстояния и скорости. Поворот, это не просто, поэтому надо понять, где какая скорость на максимуме и как руль выставить сразу для кривой, чтобы вписаться сразу. Это в кино крутят рули несколько раз при повороте, а вот в формуле, там одно движение и колесо строго чертит нужный вираж. Скорость и верчение баранки на пупе не совместимы!
Ивана заметили, оценили и предложили. Нет не формула, но ставки есть и оплата солидная, но не космос. Только обучение и тренировки на своей машине. Сумма за обучение прежняя. Сверху неё стоимость личной авто. И всё. Разбил? Твои проблемы. Чтобы энтузиазм
Кажется, последнюю мысль он озвучил пассажирке в кабине пикапа. Вон как она смотрит на него, кобра отдыхает. Нечего носик в две дырки задирать выше макушки, типа «у моего папы». Плевать! Смотри и проникнись, это у меня! Жаль, что тормозят машину. Этакая пава, талия в корсете, в розовых чулочках, хотя под сапогами ничего не видно, может там и розовые портянки, а вот жезл насыщенно розовый и очень железнодорожный, светофор с одним глазом напоминает. Так, так, так! Дорога через переезд имеет ответвление. Там хорошо, но мне туда не надо! Не искушай меня, мне туда не надо! А документ, пожалуйста!
Иван поймал себя на повадках больного артритом пофигиста распальцовщика. Хотя здесь девица с карабином и форма по уставу. Святые угодники, а у нас всё не так, не по уставу, а поэтому…
– Ознакомились, девушка? Верните. Понимаете, мы всего, как пол часа из боя. Город знаете по этой дороге? Так вот его сейчас заняла механизированная колонна немцев. Мы спешим в Киев, в госпиталь. Если из – за вас мои братья станут калеками, то я из тебя кошелка, дуршлаг сделаю в шестьдесят четыре дырки. Я бы вас подвёз, но как вы понимаете, спешу. Позади меня едет машина с ранеными, уверен, что старшина вас обязательно подвезёт. Будет упираться, скажите, что ефрейтор его просто умоляет спасти вас от проблем немецкого плена. Хорошо бы рельсы заминировать, если немцы бронепоезд на Киев пошлют. Удачи вам, милая девушка! Берегите себя, вы нужны стране.
Медичка фыркнула и отвернулась. Танец ревности с бубном, хорошо, что не в бубен.
– Зря вы так фыркаете. Это не просто стоять одной на дороге и останавливать авто жезлом для паровоза. Для этого надо иметь чувство долга, мужество и святую уверенность в своей правоте!
Авто уехало, а регулировщица стояла и вся алела до прибытия грузовика. Как и сказал юный нахал, старшина сдался, только при упоминании просьбы от ефрейтора. Даже посадил в кабину между собой и сержантом, мотивировав это тем, что двери могут внезапно на ходу открыться, а водителю за это отвечать. Техника безопасности! Так и поверила! Подозрительно часто в пути старшина переключал скорость, елозя своим кулаком по бедру регулировщицы. Дороги прямо ужас, какие, а в кузове раненые, не приведи угодники водителю на неровности сплоховать, это сколько же люди натерпятся.
А дорога дальше мчится, пыль летит из – под колёс! И летит она на инспектора с той самой правильной дорожной автомобильной палочкой, что уважали все водители до самого конца советской власти, да и потом, хотя и не все и не везде. Кое – где было чревато предъявлять такой артефакт, особенно не тем людям и не в том месте. Это могло повлечь изучение судебного уложения от одна тысяча шестьсот сорок девятого года в части сажания на кол, который некоторые цивилизованные и продвинутые меценаты крутых парней могли милостиво заменить свистком постового. Никакого извращения, только тяга к чистым звукам, которые дарили экстаз только постовым, а после услаждали звуком обширные аудитории.