Сделай одолжение… сдохни!

Чейз Джеймс Хедли

«Проклятый пьяница, – подумал я, – мне приходится возиться с тобой только для того, чтобы спать с твоей женой».

– Конечно, мистер Маршалл.

Кивком головы отпустив меня, он принялся за чтение своих бумаг.

Я вышел из дома и направился в сад.

Особняк Маршалла был окружен огромным парком, местами напоминавшим тропические джунгли. В нем нашлось место и для фруктового сада. Я увидел Бесс среди грядок, где она собирала клубнику в большую корзину.

– Я получил приказание идти сюда и помогать тебе в

саду, – сообщил я.

Она живо подняла голову:

– Ах вот как?

– Да, и еще я должен называть его «мистер Маршалл», а он говорит мне «сынок», поскольку он теперь миллионер, а я – ничтожество.

Бесс повернулась к грядке и продолжала рвать клубнику. Я присел на корточки и некоторое время рассеянно следил за ее движениями, чувствуя, как солнце начинает поджаривать мою спину.

– Послушай, Бесс… У него совершенно идиотские планы. Он собирается вложить все деньги в акции, которые его разорят.

Она резко выпрямилась и с тревогой взглянула на меня:

– Но ведь я тебе уже говорила, Кейт, что хоть он и пьяница, однако совсем не глуп.

– Очень может быть, но в данном случае он задумал операцию, результатом которой будет его полный финансовый крах. И он намерен начать покупать эти акции, как только сможет получить кредит, то есть в конце следующей недели.

Она продолжала пристально смотреть на меня.

– Но ведь он умен, – повторила она.

– И тем не менее он на пути к полному разорению. В свое время я попался в эту же ловушку. На вид здесь все великолепно, но эта комбинация – блеф. Он потеряет все деньги до последнего цента, а значит, и ты тоже…

Бесс снова наклонилась к грядке. Я наблюдал за ней, но не мог ничего прочесть на ее бесстрастном лице. Через несколько минут она повернулась ко мне:

– Ты уверен, что его планы ошибочны?

– Абсолютно.

– И ты никак не можешь переубедить его?

– Я пытался, но он стоит на своем.

Она кивнула и снова занялась клубникой. Выждав какое-то время, я наклонился к ней и спросил:

– О чем ты думаешь, Бесс?

Не глядя на меня и продолжая обрывать клубнику, она тихо проговорила:

– Уж лучше бы он умер…

Услышав от нее эти слова, я почувствовал, как у меня по спине пробежали мурашки.

«Сделай одолжение… сдохни!»

И на этот раз это сказала она сама.

Когда Маршалл умрет, она получит все деньги, а я получу ее. Но время нас поджимало. Как только он вступит в права наследства, с деньгами можно будет распрощаться.

– Но если он внезапно не отправится на тот свет, Бесс, денег тебе не видать.

Она спокойно продолжала собирать клубнику. Я положил руку ей на плечо:

– Бесс!

– Не сейчас… Сегодня вечером.

Наши взгляды встретились, но я ничего не смог прочитать в ее глубоких черных глазах.

– Ты придешь ко мне?

Она молча кивнула.

Я осторожно переступил через грядки и пошел к

дому. Проходя мимо открытого окна, я услышал голос Маршалла, громко произносящего в телефонную трубку:

– Да… оформите все документы. Я начинаю покупать через две недели. К этому времени все должно быть готово.

«Не думаю, мистер Маршалл, что это вам удастся, – подумал я, поднимаясь по лестнице. – Через две недели, мистер Маршалл, вы уже будете в могиле».

Лежа в постели у себя в комнате, я размышлял. Даже громкий голос Маршалла, продолжающего бесконечные переговоры по телефону, не мог отвлечь меня от этого занятия.

Итак, у меня появился второй реальный шанс разбогатеть. Первый я упустил и вместо денег получил пять лет тюрьмы, но сейчас уже я сам стал другим. Вместо того чтобы играть на бирже чужими деньгами, я теперь готов был убить человека. И при этом я не испытывал ни малейших угрызений совести при мысли, что мне придется уничтожить этого отвратительного толстого пьяницу, который сейчас болтал внизу по телефону. У меня в голове уже возник план, как можно будет избавиться от Маршалла и все списать на несчастный случай. И тогда, тогда… и Бесс и деньги будут моими!

Чем дольше я размышлял над этой идеей, тем больше она мне нравилась. В конце концов я убедил себя, что ее можно будет легко и без всякого риска осуществить, если только мне удастся убедить Бесс. Но, судя по ее словам – «уж лучше бы он умер», – уговорить ее будет не так уж сложно.

Часы внизу пробили семь раз. Я поднялся и пошел в ванную. Остановившись перед зеркалом, я долго изучал свое отражение. Внешне оно не изменилось, но человек, внимательно рассматривающий себя самого, уже был другим: на меня смотрело лицо убийцы.

В этот момент до меня донесся запах жареного лука. Я спустился вниз и пошел на кухню. Бесс стояла у плиты, где на большой сковороде жарились бифштексы.

– Вкусно пахнет, – сказал я, остановившись на пороге.

Бесс с непроницаемым лицом кивнула. Я заметил, что бифштексов было всего два.

– А где он? – понизив голос, спросил я.

– Там, в комнате. Полностью отключился.

– Может быть, пойти его уложить?

– Пока не надо… Может быть, позже.

Она перевернула бифштексы.

Я, стараясь не шуметь, прошел в гостиную. Маршалл сидел за столом, на котором были в беспорядке разбросаны бумаги; его остекленевшие глаза остались открыты, дыхание было коротким и неровным.

– Мистер Маршалл!

Я подошел и тронул его за плечо. Никакой реакции. Тогда я провел рукой у него перед глазами, но он не моргнул. Правильно сказала Бесс – отключился полностью.

Встав за его спиной на случай, если он внезапно очнется, я быстро проглядел лежащие на столе бумаги. На некоторых из них стояло «Уайтоук» – название какого-то особняка в Кармеле, ниже шли фамилии и цифры, ничего мне не говорящие.