Сделай сам 1
Шрифт:
— Весьма достойный агрегат. Видел его вживую на выставке. Стоит отметить, что выполнен он был с очень высокой культурой производства. Но мои ничуть не хуже будут! — расплывшись в улыбке, подмигнул он мне, любознательному, после чего взял со стола нож и, слегка обстучав им по кругу сваренное вкрутую яйцо, срезал им верхнюю часть оного, чтобы добраться до жидкого желтка. Яковлевы жили отнюдь не бедно. Не шиковали. Но и не считали каждую последнюю копейку. И потому могли себе позволить много большее, нежели лишь хлеб с маслом да чаем на завтрак, как то было принято в среде мещан и небогатого дворянства
Свежайший горячий белый хлеб с маслом, кстати, тоже присутствовали на столе в изрядном количестве и активно поглощались всеми членами семьи. Правда нам, детям, вместо яиц и бекона достались тарелки с кашей. Кстати, оказавшейся весьма и весьма вкусной, как на мой взгляд. Так что, слушая рассуждения родителя, я уплетал её за обе щеки.
— А как по мне, он вышел у англичан излишне усложнённым. Перемудрили они сильно, стремясь к совершенству, — выдал я, как только очередная порция каши оказалась проглочена, а новая ещё не дошла до рта.
— Кха! — аж подавился куском непрожеванного хлеба глава семьи, услышав подобное суждение от своего младшего сына. — Кхак, кхак, говоришь? Пере-кхем-мудрили? — одновременно пытаясь и откашляться, и говорить, уточнил Евгений Александрович, не поверив своим ушам.
— Именно так и говорю, — степенно кивнул я в ответ под отвисшие челюсти сестры с братом.
Хотя первая, скорее всего, вообще ничего не поняла и лишь повторила действия старшего из братьев, что вылупился на меня, как на неведомое чудо. Да и степенным моё кивание осталось лишь в моём собственном воображении.
Бьюсь об заклад, в глазах матери с отцом я выглядел, как сильно умничающий хомячок. Весь из себя такой умилительный и щекастый хомячок. И не более того. Жизнь — боль. Да.
Но с самооценкой у меня всегда всё было в порядке, поэтому я предпочёл совершенно проигнорировать полные веселья переглядывания своих новых родителей. Или всё же не новых? С этими реанкарнациями сам чёрт ногу сломит к кому и как тут следует относиться!
Ведь я-то точно знал, что прав. Недаром сорок лет отпахал инженером-технологом в отечественном автопроме. А выпускался в своё время вовсе — двигателистом. Не только настоящее, но и прошлое автомобильной промышленности знал на ять. Как-никак все три стадии чисто советской школы автопрома застал — от его зарождения в 50-х-60-х годах на стыке смешения европейских и американских стандартов и до его заката в 2000-х, когда мировые технологии убежали далеко вперед, а на том же АВТОВАЗ-е всё делали по реалиям как раз 60-х годов.
Хотя, ругать лишь одного отечественного автопроизводителя было бы неверно в корне. Тот же завод Форда, что когда-то существовал близ Северной столицы во Всеволожске, был неслабо насыщен оборудованием как раз 1970-х годов выпуска, списанным с европейских заводов и перенесенным в Россию. И ничего. Гнал себе вполне популярные модели машин, пока американские с российскими политики, а также фордовские маркетологи не сделали грубейшие ошибки, похоронив его, и с политической, и с производственной точек зрения.
— И что же именно они там перемудрили, уж позволь узнать, — таки откашлявшись и отложив на время небольшую ложку, которой выедал яйцо, поинтересовался у меня отец, состроив при этом весьма серьезную физиономию.
—
— Вот оно, значит, как? — делая заметные паузы между словами, произнес не сводящий с меня задумчивого взгляда отец. — А теперь расскажи ка мне, Сашенька, кто это всё тебе успел поведать?
— Никто не поведал. Сам понял, что там к чему, когда увидел его изображение в разрезе в оставленных тобой буклетах.
Тут стоило отметить один факт, отчего данный разговор вообще имел право на звучание в стенах данного конкретного дома. Дело заключалось в том, что Евгений Александрович Яковлев являлся этаким российским аналогом того же Бенца, Дизеля, Ситроена, братьев Рено и много кого ещё. Уникумом в плане развития двигателей внутреннего сгорания! И кто его знает, кем бы он мог стать в условиях царской России, если бы мгновенно появившиеся завистники не довели его своими нападками до сердечного приступа.
Делиться-то он своими достижениями ни с кем не желал, а патентов на моторы различной конструкции успел взять массу. Плюс мог стать солидным конкурентом многим «уважаемым» заводчикам. Тем же всесильным Нобелям, к примеру, что как раз примерно в эти времена, плюс-минус, начинали производить на своём заводе дизельные двигатели. Те самые двигатели, создателя которых тоже, вроде как, спровадили на тот свет отнюдь не по его желанию. Тоже, видать, не пожелал делиться с кем-то достаточно всесильным. Вот и притопили гражданина Рудольфа Дизеля в водах Ла-Манша или где-то в тех краях.
К тому же, Евгений Александрович только день как вернулся со Всемирной Колумбовой выставки в Чикаго, проводившейся в честь 400-летия открытия Америки, откуда привёз бронзовую медаль как раз за газовые и керосиновые двигатели своей конструкции, которые вот уже два года как производились по несколько десятков ежегодно. То есть в солидных количествах по меркам конца XIX века и в совершенно мизерных по привычным мне сотням тысяч и даже миллионам штук. И смог на этой самой выставке ознакомиться с передовыми двигателями многих мировых производителей. Так что в этом плане кругозор его являлся широчайшим.
— Вот так посмотрел и сразу понял? — естественно, совершенно не поверил он моей легенде.
Да и кто бы в такое поверил, что ребёнок 6 лет, которого только-только начали обучать в домашних условиях простейшему сложению и вычитанию, вдруг начнёт что-то понимать в современном машиностроении вообще и в двигателестроении в частности. Нонсенс! Фантастика! И многие прочие подобные восклицания. Да я бы и сам не поверил, если бы не оказался в своей попаданческой шкуре!
— Ага, — тем не менее, счастливо улыбнувшись, я принялся активно кивать головой. Хорошо хоть недожёванная каша при этом через зубы не полезла — в последний момент успел её проглотить.