Сделаю тебя своей
Шрифт:
Я была уверена, что мы никак не встретимся. Не знала, будет ли он звонить мне, но заранее приготовила речь о том, что ко мне приехала мама. Он не звонил. Он оказался здесь, на запруженной людьми улице многомиллионного города. Именно в этом месте, где нас высадил таксист. Разве так бывает? Почему, почему это все происходит со мной?
— Мам, иди к Гоше, — говорю быстро, подталкивая ее в кафе. — Я сейчас.
— А… — она только переводит взгляд с Тимура на меня.
— Иди, скажи Гоше, мне срочно нужно отъехать по делам, я постараюсь быстро, — приказываю
Развернувшись, быстро подхожу к Тимуру и застываю напротив. Раньше Тимур казался мне непроницаемым, но сейчас… Сейчас не надо быть большим физиономистом, чтобы понять: он видел Гошу. Лицо Тимура одновременно растерянное и злое, и я выпаливаю:
— Давай поговорим, Тимур. Только не здесь.
Он пялится на меня пару секунд, как будто не сразу понимая, что я говорю. Потом указывает кивком головы в сторону.
— У меня машина за углом.
Мы молча идем до парковочного места, я нервно стискиваю руки, ища нужные слова, пытаясь вообще понять: что-то значит для него данная новость? И что будет дальше соответственно.
Мы садимся в машину, Тимур засовывает в рот сигарету, прикуривает, и, отбросив зажигалку, нервно затягивается. Чуть приоткрывает окно, выдыхает дым, а потом поворачивается ко мне:
— Ну говори, что ты там хотела сказать.
Я выдыхаю, качая головой. Мысли разбегаются в разные стороны. Я молчу, силясь найти хоть что-то подходящее, и не могу. Тимур усмехается, быстро докуривая, тушит окурок в пепельнице.
— Ладно, давай я помогу, Милана. Ты, наверное, хотела сказать, что… — кажется, он и сам не может произнести очевидное вслух, до того смысл слов не стыкуется у него с реальностью. — Что на самом деле у тебя есть ребенок от меня.
Я прикрываю лицо ладонями. Нет, я не хочу плакать, но меня разрывает от ситуации, и хочется куда-то спрятаться.
— Скажи, а ты в какой момент нашего общения собиралась мне об этом сообщить?
Я убираю руки от лица, смотрю на него. Ладно, бежать все равно некуда.
— Ни в какой, — отвечаю честно, глядя, как тяжелеет взгляд Тимура. — Гоша… Он не твой ребенок, понимаешь? Мы с Ромой вырастили его, и… Он тебе не нужен ведь, Тимур. И ты в его жизнь не впишешься никак. У него уже есть отец.
Тимур стискивает зубы, тянет новую сигарету из пачки, но тут же оставляет эту затею.
— А кто тебе дал право решать за меня? — задает вопрос, глядя вперед. Я закусываю губу.
— Разве я не права? Посмотри на свою жизнь, у тебя карьера, развлечения, женщины… Ну какой сын, Тимур? Это ведь не просто сказать, у меня есть ребенок, быть отцом — это тяжелый труд…
— И ты решила, что Рома с этим трудом справится лучше, — кривит его губы нервная усмешка. Он снова смотрит на меня. — Ты ведь могла мне сказать.
— Когда, Тимур? — не выдерживаю я. — Очевидно же, что наши отношения сейчас такого не предполагают. Да они никогда не предполагали! С чего я должна была тебе сообщать? Мы переспали, и ты исчез из моей жизни навсегда!
Я осекаюсь, потому что Тимур прожигает меня тяжелым взглядом. И потому что мне сложно договаривать, что было бы, если бы после той ночи не только Рома, но и Тимур пришел ко мне. Нет, я бы не согласилась быть с ним, наверное, нет. Но узнав о ребенке, возможно, действительно рассказала бы. Но он не пришел. Не пришел, потому что я никогда не была ему нужна.
Тимур сжимает челюсть, снова глядя вперед, потом сквозь зубы произносит:
— Я не мог тогда не уехать в Питер. Никак не мог.
Вздыхаю, разглядывая свои руки, тихо говорю:
— Это ничего не значит, Тимур. Давай просто закроем вопрос. Ты не будешь лезть в жизнь моего сына…
— Это и мой сын, — повышает Тимур голос, отчего я даже пугаюсь. — И я имею право на то, чтобы быть ему отцом. Я не виноват в том, что меня этого лишили, Милана. Это был твой выбор. Твой, не наш. Если ты думаешь, что я настолько бессердечная сволочь, чтобы взять и вычеркнуть его из жизни, ты ошибаешься. Я не знаю, как мы это сделаем, но мой сын будет со мной.
Я смотрю на него в испуге. Мне становится по-настоящему страшно, потому что я осознаю: он это всерьез. Всерьез хочет стать Гоше отцом. Может, и не представляет, каково это, может, передумает в скором времени, как только окажется во всей этой ситуации изнутри, но уже успеет сломать жизни всем нам. И главное, Гоше. Он ведь действует на эмоциях, а когда ему надоест, что будет делать? Когда поймет, что не вытягивает отцовство? Нет, нет, я не могу позволить этого.
— Не смей к нам приближаться. Это не твой ребенок, — я безуспешно пытаюсь говорить твердо, мой голос дрожит от страха.
Тимур на это только усмехается, все-таки достает новую сигарету, прикуривает.
— Я бы мог предложить тест ДНК, но какой смысл, когда пацан — моя копия. И это очевидно каждому. Не знаю, на что ты рассчитываешь, Милана. Просто осознай: я больше не позволю Роме воспитываться моего ребенка. Он мой, и я хочу, чтобы он об этом знал. А будешь сопротивляться, я найду другой способ воздействия: разрушу и твою жизнь, и твоего дорого мужа. Сама приползешь ко мне за помощью.
В висках начинает стучать, в голове темнеет. Я и подумать не могла, что когда-нибудь услышу такие слова. Он ведь действительно это сделает, и плевать хотел на то, что кому-то будет больно. Главное ведь, добиться своего, так?
Поднимаю на него глаза, понимая, что щеки уже в дорожках слез. Быстро стираю их, не хочу, чтобы он видел меня слабой. Не имею на это права.
— Тимур, пожалуйста… — делаю еще одну попытку. — Еще не поздно остановиться. Рома ведь был тебе лучшим другом. Я тебе не нужна. И сын тебе не нужен.
— Нет, — коротко обрывает он. — Но я у тебя услышал. Не хочешь по-хорошему, давай по-плохому, — взгляд, который он адресует мне пугает настолько, что я отклоняюсь на сиденье, вжимаясь спиной в дверцу машины. — Думаешь, ты хорошо знаешь своего мужа? Ну давай проверим, посмотрим, что он выберет: тебя или компанию.