Сделка обреченных
Шрифт:
– Я хочу знать, что произошло с моим отцом, – глухо сказал Мартинес, словно пытаясь объяснить собственную сговорчивость. – Когда-то я пытался наводить справки, но у меня ничего не получилось. Может быть, получится у вас. Но в любом случае знайте: я готов оказать вам любую помощь. Я уже немолодой человек, но я еще крепок, и если вам что-нибудь понадобится, вы всегда можете мне позвонить.
– Спасибо. – Андрей встал и протянул руку. Рукопожатие получилось крепким и искренним.
15
Лиза ворвалась в комнату тети Вардены
– Тетя, ты должна мне помочь!
Тетя Вардена оторвалась от книги, подняла голову и сняла очки.
– Лиза! У тебя сегодня демонстрация коллекции. Почему ты дома?
– Тетя, я успею! – выдохнула Лиза, бросая короткий взгляд на часы и холодея от мысли, что скажет Жюль Перно, когда она все-таки доберется до ресторана Laperouse. – Ты должна мне помочь.
– В чем? – Тетя Вардена вновь надела очки и подняла глаза на племянницу. – Ты выглядишь очень взволнованной, Лиза. Ты здорова?
– Я здорова, тетя. Но ты скажи – курил ли дедушка Жан трубку?
– Трубку? – Тетя Вардена пожала плечами. Нижняя губа старушки поползла вперед, и ее лицо приняло плаксивое выражение. – Какую трубку? Жан долгое время вообще не курил. Потом пристрастился к сигарам. Но и их он курил очень умеренно. Кто тебе сказал такую глупость про трубку?
– Неважно, тетя! – Лиза опустилась на низкий пуфик у ног старушки и взяла ее за руку. – Скажи, подходит ли дедушка Жан под это определение. – Лиза поднесла к глазам пожелтевшие листы рукописи проводника. – «Это был стройный и подтянутый молодой человек. Роста он был среднего, сложения худощавого, с хорошей спортивной фигурой», – прочла она и подняла глаза на тетку.
Тетя Вардена улыбнулась.
– Жан действительно выглядел очень молодо, – сказала она. – Он был строен. Но вот худощавым я бы его не назвала. Несмотря на регулярные занятия гимнастикой и лаун-теннисом, у него начал появляться животик. Его это очень огорчало. Что касается роста, то Жан был скорее высокого роста, чем среднего. Но это, как ты понимаешь, субъективно. А что это за бумаги, Лиза?
Это не дед, поняла Лиза и ощутила на лбу и щеках холодную испарину. У проводника заказывал чай совсем другой человек. Худощавый. И куривший трубку. Это – не дед. Как это может быть? Куда делся Жан Вальдман сразу после отхода поезда от парижского вокзала? На территории Франции. Когда никаким гестапо и не пахло?
– Лиза! Что с тобой? Что это за бумаги? – встревожилась тетя Вардена.
– Потом расскажу, тетя. – Лиза вскочила, чмокнула тетку в сморщенную щеку. – Я действительно опаздываю.
– Беги, девочка, беги, – тетя кивнула. – Я буду смотреть вашу церемонию по телевизору. Надеюсь, ты выйдешь на подиум с высоко поднятой головой.
Лиза махнула рукой и выскочила из комнаты. Она успела выхватить из шкафа вечернее платье, подхватила под мышку коробку с новыми туфлями и побежала по лестнице вниз.
16
Выйдя от Мишеля Мартинеса, Андрей достал мобильный телефон и набрал номер Поля Госсе.
– Я нашел фотографию Мартинеса, – сказал Андрей. – И еще кое-что очень важное.
– Важное?! – встревожился Госсе.
– Записку, которую Жильбер Мартинес переправил
– Отлично! – обрадовался Госсе. – У меня тоже есть новости. Помните, я говорил вам, что любая операция сопровождается перемещением людей и техники. Так вот, 12 апреля из Парижа в Реймс был командирован специалист научно-технической лаборатории службы безопасности Виктор Короман. Туда же, в Реймс, была отправлена передвижная лаборатория службы безопасности…
– Что это за передвижная лаборатория? – спросил Андрей.
– Не знаю. – Госсе вздохнул. – А вот о Викторе Коромане мне кое-что найти удалось. Приезжайте, я покажу вам материалы.
– Хорошо. Сейчас приеду, Поль. Готовьте кофе.
В Париж Андрей решил возвращаться поездом. Железнодорожную станцию он заметил на въезде в Барбизон и не сомневался, что минут за пятнадцать до нее доберется. Андрей поинтересовался у проходившего мальчишки направлением и бодро зашагал по тротуару. Но пройти он успел только пару кварталов. Из окошка замедлившего ход такси выглянул молодой веселый водитель в форменной тужурке парижского таксиста.
– В Париж, мсье? – то ли вопросительно, то ли утвердительно проговорил он.
Андрей колебался. Забираться в душную машину ему не хотелось. Дойти по вечерней прохладе до станции, подождать поезд, спокойно проанализировать в вагоне, который явно будет наполовину пуст, свой разговор с Мартинесом. Водитель расценил колебания Андрея по-своему.
– Половина цены, – сказал он. – Все равно пустым в город возвращаться.
Андрей ощутил неловкость от своей несговорчивости.
– Хорошо, – кивнул он и открыл заднюю дверцу машины.
«Мягкотелый интеллигент», – мелькнуло в голове.
Молодой человек за рулем оказался балагуром и рассказчиком. В течение первых пятнадцати минут поездки он посвятил Андрея во все перипетии своей личной жизни, смешно копировал коллег по таксомоторному бизнесу, вспомнил десяток историй о пассажирах, забывающих в такси самое дорогое и поверяющих водителю «страшные» тайны. Машина уже давно выбралась из тесных улочек Барбизона и мчалась по шоссе, мимо бескрайних желто-зеленых полей.
Итак, что же он имеет во всей этой истории? Андрей неприязненно покосился на водителя, начинающего очередную историю, в которой фигурировала молодая дама, остановившая его машину как-то ночью.
– Простите, – перебил его Андрей, – мне надо подумать.
Водитель на полуслове прервал свой рассказ и на мгновение обернулся. В его глазах читались обида и удивление. Он не мог поверить, что существуют люди, равнодушные к ночным приключениям водителя парижского такси.
Итак, он имеет какую-то странную и малопонятную ситуацию. Документов по операции «Каталина» нет. Это говорит о том, что либо такой операции не было, либо она засекречена до сих пор. Первое предположение опровергается документом, который он привез из Москвы. Трудно предположить, что Артузов докладывал Сталину непроверенную информацию. Значит, операция строго засекречена через семьдесят лет после ее проведения. Это еще более странное предположение. На такой срок разведки засекречивают имена агентов, но не операции.