Сделка с профессором

Краншевская Полина

Иксли собрал лежавшие перед ним бумаги в толстую папку и поднялся из-за стола.

– Я сейчас еду во дворец. Зигрид ждет меня с докладом. Так что Фрэнк в твоем распоряжении до обеда.

– Увидимся, – сказал ему вслед Эдман и направился в приемную.

Как он и предполагал, в хрониках не нашлось ни одного упоминания о наказании того или иного аристократического рода в то время, когда дайна Амира служила во дворце. И Эдману пришлось признать, что разыскать отца Беатрис практически невозможно.

***

Поступок герцога никак не выходил у Беатрис из головы. Возможно, она бы не придала ему значения, будь на месте Альмонда Серпентаса тот же Фрэнк. Но в выворачивающем душу наизнанку,

испытующем взгляде герцога таилась некая угроза, и Бетти чувствовала ее, хоть и не могла объяснить, в чем именно она заключалась. Несмотря на всю свою привлекательность, кузен императора был решительным, властным и во многом безжалостным человеком. О его умелом ведении внешней политики страны ходили самые невообразимые слухи, и Беатрис совсем не хотела оказаться в зоне пристального внимания подобного мужчины. Все в нем кричало о том, что отказа он не приемлет и будет добиваться своего любыми доступными способами. А второму лицу в государстве способы доступны самые разные.

Снедаемая тревогой, Беатрис осознала, что понятия не имеет о том, есть ли в Нодарской империи законы, защищающие дайну от притязаний максиса, и решила, во что бы то ни стало во всем разобраться. Бетти спустилась в библиотеку на первом этаже особняка и начала просматривать корешки стоявших на полках книг. Но к ее несказанному разочарованию она обнаружила, что шкафы переполнены в основном произведениями, представляющими культурную ценность, а отнюдь не научную или познавательную. И тогда она вспомнила о книгах в кабинете Эдмана, вот только идти туда без позволения хозяина в разгар дня на глазах у вездесущих слуг было не с руки. Они бы обязательно обо всем доложили господину, а сообщать Эдману о своих поисках не входило в планы Беатрис, особенно после его столь бурной и не совсем понятной реакции на письмо герцога.

Но вскоре ей представилась подходящая возможность. Доктор Хрюст осмотрел Эдмана, признал его полностью здоровым и позволил вернуться к служебным обязанностям. В академии осенний семестр подходил к концу, и адептам предстояли промежуточные испытания. Теперь Эдману приходилось проводить на занятиях не в пример больше времени, и он возвращался домой только под вечер.

Беатрис улучила момент, когда он рано утром покинул особняк, и за завтраком сообщила мединне Вафии, что собирается поработать с накопителями в кабинете господина. Экономка заверила, что предупредит Гретхен, и никто не будет беспокоить Бетти, пока та не закончит.

В кабинете Беатрис, прежде всего, достала из шкатулки пустые артефакты и наполнила их маной, помня свое обещание максису Джентесу помогать с накопителями, а после этого уже перешла к поискам свода законов. В книжных шкафах обнаружилось много трактатов по боевой магии, по истории, по теории военного искусства и по другим наукам. Огромный том последнего пересмотра законов Нодарской империи Бетти отыскала на нижней полке и сразу же принялась читать все, что касалось дайн.

Но чем больше она узнавала, тем тяжелее становилось у нее на душе. В Камелии директриса, преподаватели и бонна внушали ученицам, что их главная задача – удачно заключить контракт, избежать службы в государственных учреждениях и погасить долг за обучение. Вот только в действительности все оказалось намного сложнее.

По сути, все дайны являлись собственностью государства и не имели права, самостоятельно принимать какие бы то ни было решения. И те, что служили у максисов, и те, что работали в других местах, постоянно подвергались проверкам магической комиссии. Девушки обязаны были хранить невинность до тех пор, пока не истечет положенный срок контракта и договора, и этот период составлял больше десяти, а то и пятнадцати лет. Чтобы выйти замуж, им следовало подавать особое прошение

в магическую комиссию, испрашивая разрешения на брак. Кандидата в мужья проверяли и только после этого одобряли или отвергали претендента. После замужества дайны обязаны были регулярно являться в ближайшую магическую комиссию и наполнять выданные накопители маной, получая за это сущие гроши. Даже переехать из одной части империи в другую они не могли, не согласовав своего перемещения.

Все девушки состояли на учете, и если вдруг один из максисов нуждался в дайне и не имел возможности взять выпускницу закрытой школы, то ему предоставляли выбор из тех лоунок, что работали на государство. Максис указывал на ту, что пришлась ему по карману, оплачивал положенный взнос, получал контракт и хоть на следующий день мог забрать девушку в свой дом. И никто не интересовался мнением самой дайны, ей высылали предписание, и она обязаны была подчиниться, иначе ее ждал штраф, а в случае недостатка средств для уплаты – порка. Только больным, истощенным и пожилым дайнам давали некую долю мнимой свободы, позволяя заниматься тем, чем они сами сочтут нужным, но опять же только в том регионе, к коему их прикрепила комиссия.

«Такое ощущения, что пока они не вытянут из нас все до капли, – со злостью думала Беатрис, – не видать нам покоя. Интересно, сколько дайн доживает до преклонного возраста? Держу пари, что даже трети не наберется от изначального количества на определенный год рождения».

Просмотрев весь раздел в своде законов, Бетти убрала книгу на место и ушла к себе, и в голове у нее роились отнюдь не радужные мысли:

«Никто не сможет защитить меня от притязаний максисов. Даже статус свободной от контрактов дайны всего лишь фикция, предусмотренная для того, чтобы держать нужных империи лоунок в резерве. Мой единственный шанс на человеческое существование – древняя магия. Они не заставят меня снова отдавать ману хозяину».

И Беатрис опять взялась за колдовство. Как только Эдман покидал дом, она запиралась у себя, до изнеможения составляла комбинации рун, способные пригодиться в случае непредвиденных обстоятельств, и наполняла их энергией, стараясь работать с рунами только до обеда.

В один из дней посыльный доставил послание для максиса Джентеса и дайны Сонар. Дворецкий передал конверт с обычной печатью Беатрис, поскольку Эдман уже ушел на службу. Открыв его, Бетти тут же узнала широкий, резкий почерк герцога. Альмонд Серпентас уведомлял о том, что прибудет с визитом к восьми часам, и выражал надежду застать дома и Эдмана, и Беатрис.

Это известие переполошило весь особняк. Мединна Вафия кинулась заказывать угощения для именитого гостя в лучшей столичной лавке деликатесов, Гретхен принялась вычищать гостиную до блеска, хотя и так поддерживала в доме идеальный порядок. Медин Симпел занялся ревизией столового серебра, несмотря на уверения Бетти в том, что герцог не будет ужинать, раз указал столь позднее время своего прибытия, но дворецкий не обратил на ее слова никакого внимания, и ей пришлось оставить его в покое.

Беатрис тоже решила по-своему подготовиться к визиту. Она отправила Эдману срочное сообщение по личному каналу связи и попросила вернуться домой пораньше, чтобы успеть привести себя в порядок, затем выбрала самое закрытое, шелковое, темно-синее платье без отделки, отутюжила малейшие складки на нем и занялась своим внешним видом. Этикет предписывал ей встречать гостя с высокой прической и ярким макияжем, но Бетти собиралась немного отступить от общепринятых правил. Она приняла ванну с маслами, высушила волосы, смазала их специальным средством и накрутила пряди на папильотки, потом взяла у экономки нужные ингредиенты, приготовила маску по особому рецепту и нанесла ее на лицо и зону декольте.