Сделка с профессором

Краншевская Полина

Но молодые максисы не могли подходить к выбору с холодной головой, они видели перед собой толпу хорошеньких девушек, за чьими спинами не маячили сердитые матушки, зорко следившие за каждым движением кавалера, осмелившегося пригласить их ненаглядную крошку. И, конечно, они с упоением кружили в танцах то одну адептку, то другую, позволяя себе несколько больше, чем с юными максиссами, а иногда и много больше. Ведь кроме преподавателей и бонн остановить их необузданные порывы было некому, а те не могли уследить за всеми выпускницами разом.

Поначалу

Эдман еще пытался выбросить из головы Беатрис и заниматься своими прямыми обязанностями, но он очень быстро убедился, что это бесполезно. Ему никак не удавалось сосредоточиться и следить за адептками, его взгляд все время соскальзывал на Сонар. В конце концов он перестал бороться с собой и пошел на хитрость. Проходя мимо беседующей с пожилым максисом Беатрис, Эдман незаметно прикрепил к ее платью следящее заклятие, удалился на другой конец зала и с непроницаемым видом начал наблюдать за гостями. Теперь он мог улавливать все, что происходило с Сонар, и странная тревога, грызущая его изнутри с того момента, как она вернулась в зал, непостижимым образом улеглась.

Еще накануне Эдман получил от Вилмора письмо с подробной информацией о каждом приглашенном максисе, и теперь ему не составило труда вычислить всех, указанных в списке. Вот только неучтенных гостей в зале не оказалось. То ли они просто не пришли, то ли где-то скрывались. Но тогда возникает вопрос, зачем они вообще сюда явились, если не смотреть на адепток?

Сонар сначала танцевала с бледным, тощим, белобрысым юнцом, явно едва окончившим академию и только собиравшимся поступать на государственную службу. Он мямлил что-то невнятное, отчаянно краснел, когда адептка ему отвечала, и наконец признался в том, что потрясен ее выступлением. Но когда он подвел Беатрис к своему отцу, тот явно не одобрил выбор сына, буркнул пару резких фраз и отвел юнца в сторону.

Следующим Сонар пригласил щеголеватый темноволосый максис лет сорока в дорогом сером костюме и модном галстуке с алмазной булавкой. Эдман сразу узнал в нем столичного франта, известного всему высшему свету своими многочисленными любовными интрижками с замужними дамами. Совсем недавно он получил выгодную должность, благодаря одной влиятельной особе, и подыскивал себе дайну, чтобы превзойти других служащих и закрепиться на теплом местечке. Он слишком настойчиво прижимал к себе Беатрис, отчего та с трудом могла исполнять танцевальные фигуры. Эдман хотел уже вмешаться, как мединна Замас опередила его и сделала замечание чересчур разошедшемуся кавалеру. Тот, поджав губы, процедил извинения и больше Сонар не беспокоил.

Пока Беатрис и ее подруга Хельга беседовали с несколькими пожилыми максисами, Эдман успел обойти зал, приструнил парочку не в меру нахальных молодцов, увивавшихся за Фулн, и окончательно убедился, что знакомых Микаэлы здесь нет.

– Послушай, Лавинас, – обратился он к преподавателю истории, стоявшему у столов с закусками и с тоской наблюдавшему за тем, как другие развлекаются с девушками, – мне нужно отойти ненадолго. Присмотришь здесь?

– А я чем

занимаюсь? – флегматично отозвался тот, потягивая вино из бокала. – Только и делаю, что смотрю. Больше-то нам ничего не позволяют.

Он с обиженным видом выпятил пухлую нижнюю губу и тряхнул темными кудрями.

– Я имел в виду, чтобы ты глядел в оба, – прошипел Эдман ему в ухо, ухватив за локоть и крепко сжав. – Тут полно тех, кто не прочь пощупать девчонок, так же как ты. Узнаю, что из-за твоего недосмотра кто-то из адепток пострадал, придушу. Уяснил?

– Д-да, – выговорил Лавинас, со страхом глядя на Эдмана, и усиленно закивал.

– Вот и отлично, – оскалился Эдман и похлопал его по спине. – Я в тебе не сомневался.

Эдман бросил последний взгляд на веселящихся в зале гостей, убедился, что с Беатрис все в порядке, и вышел в коридор.

Он отправился прямиком к воротам и отыскал в сторожке дежуривших охранников и привратника. Здесь хранился журнал, где все приглашенные максисы должны были расписаться при въезде во двор школы.

– Добрый вечер, – сказал Эдман. – Мне срочно нужен журнал посещений. Где он?

Широкоплечий здоровяк Ганс тут же подскочил, чтобы помочь отыскать требуемое, но один из воинов придержал его за плечо.

– Погоди, приятель, – сказал он поднимаясь. – Нам позволено показывать журнал только директрисе Гризар. Даже патронесса не имеет права его требовать. Так что сожалеем, как вас там. Но ничем помочь не можем.

Эдман в душе помянул упертого вояку крепким словцом, а вслух с нажимом произнес:

– Именно директриса его и требует. В зале не могут досчитаться одного гостя и одну адептку. Нужно срочно узнать, кого нет на месте. Живо доставайте журнал, пока сюда жандармов вам на подмогу не вызвали.

Охранники бросились отпирать ящик заваленного грязной посудой и запачканного жирными пятнами стола.

– Вот держите! – Второй воин протянул Эдману толстую тетрадь. – С собой заберете?

– Нет, – покачал головой он и принялся искать нужные записи, сноровисто пролистывая одну страницу за другой.

 Открыв разворот, полностью исписанный подписями приглашенных, Эдман заскользил взглядом по заученным наизусть фамилиям и именам прибывших на смотрины максисов. В журнале значился сто один гость – это было ровно на одну персону больше, чем в утвержденном магической комиссией списке. Получалось, что неучтенным приглашением Микаэлы воспользовался лишь один господин. И Эдману все-таки удалось отыскать его среди сотни других.

«Атли Баренс, – прочел про себя он и пристально всмотрелся в закорючку подписи этого неучтенного максиса. Эдман потер подбородок привычным жестом, но на этот раз даже не обратил внимания на жесткую бородку, уколовшую пальцы. – Что это еще за тип? Впервые слышу. Не может Микаэла якшаться с никому не известным аристократом. Или он иностранец и только недавно прибыл в империю?»

– Нашли? – с нескрываемым любопытством спросил привратник. – И кто это?

– Да, нашел, – ответил Эдман.