Сделка с Прокурором
Шрифт:
Ну что ж, тогда у неё для него сюрприз! Она не поведется на дешевые трюки этого мачо! Не уступит перед его самоуверенной демонстрацией власти, которую он выдаёт за мужскую неотразимость!
Девушка упрямо сжала губы и даже зубы сцепила в безмолвном, но решительном протесте.
Но тут его мягкие, тёплые, чуть раскрытые губы прошлись по её, едва касаясь, но даря такое наслаждение, что её глаза сами собой закрылись, а губы дрогнули и приоткрылись, чтобы...
Её гнев сам собой куда -то испарился, а решимость оставила, причем самым наглым образом, забыв, что вообще-то
Марано же никуда не спешил, не настаивал, более того, он безропотно, беспрекословно соглашался на то, что она, Элизабет, здесь главная. Она госпожа и повелительница. Он инстинктивно почувствовал момент, когда она уже была совсем «не против», а очень даже «за» и его язык, теперь уже абсолютно уверенный в своей безнаказанности, скользнул внутрь.
И всё. Она начисто забыла, что ненавидит, презирает и просто на дух не переносит этого самодовольного индюка.
Пространство и время вдруг перестали существовать, и невыразимо чудесное наслаждение поглотило её. Осознание того, что она всю жизнь недоедала и вдруг попала на пир, снизошло на неё. Она хотела, нет, просто жаждала, чтобы всё было по -настоящему. Чтобы он не претворялся, а на самом деле любил её...
«Ох! Навь!» - молнией, низвергающей с небес и, одновременно, пробуждающей от наваждения пронеслось у Элизабет в мозгу.
– Прочь от меня! Чур меня! Хватит!
– девушка решительно высвободилась из превратно и нездорово воздействующих на неё объятий господина королевского прокурора.
– Думаю, что вы уже вполне здоровы!
Хватит тянуть из меня силы!
– Так я и не тянул. Наоборот, насколько я могу судить, я дарил вам наслаждение!
– в тоне мужчины отчетливо слышалось самодовольство.
– Не льстите себе!
– огрызнулась очень злая, но скорее не на него, а на себя Элизабет. Она понять не могла, как она могла так низко пасть, чтобы желать поцелуев того, чья была бы воля и её приговорили бы к смертной казни, того, кто назвал её циничной, корыстолюбивой и бессердечной тварью!
Элизабет надавала себе мысленных пощёчин и пересела напротив. «подальше от. искушения», - нехотя призналась она сама себе. Откашлялась и оценивающе посмотрела на мужчину.
– Хммм. насколько я могу судить, вы в норме!
– Я да, - насмешливо ухмыльнулся Марано.
– А вы, судя по вашему взъерошенному виду и вообще. гмм.
– усмехнулся он, - по всему, нет!
Элизабет еле сдержала рвущийся из её груди рык.
– Судя по чему по всему?!
– язвительно поинтересовалась она.
– По тому, что я первая разорвала этот слишком затянувшийся невыносимо-скучный процесс слюнообмена, который вы в своих нездоровых фантазиях называете поцелуем?
– она вызывающе посмотрела на него и сделала вид, что содрогается от воспоминания.
– Хорошо сыграно!
– с ухмылкой похвалил он.
– И будь я менее уверен в себе, я бы вам даже поверил!
– добавил он с кривой улыбочкой.
– Вы можете фантазировать себе всё, что вам угодно, - фыркнула Элизабет.
– Да, я мог бы очень много нафантазировать, - задумчиво согласился мужчина.
–
– Искренне говоря, понятия не имею, - не задумываясь, ответила девушка, пожимая плечами.
– Да, что вы? Девушка с таким БЕЗОБИДНЫМ характером и никому не стала поперек горла?
– подчеркнуто саркастически поинтересовался Марано.
– До тех самых пор пока судьба не свела меня с вами, мой характер более чем устраивал всех без исключения окружающих и ничто, абсолютно ничто не угрожало моей жизни! Поэтому не знаю как вам, а мне кажется, что вывод напрашивается сам собой, господин прокурор!
– сладко-приторно парировала Элизабет.
– Это вы сейчас меня обвинили в том, что я подстроил аварию, которая чуть не стоила мне и вам жизни?
– изумился он.
– Это я сейчас намекнула на то, что того, кто покушается на мою жизнь, следует искать либо в вашем окружении, либо среди ваших поклонников или поклонниц!
– Поклонников или поклонниц? Это вы о чём сейчас?
– одновременно крайне недоуменно и столь же крайне недовольно напыжился мужчина.
– Определенно не о том, о чём вы сейчас подумали!
– язвительно хмыкнула девушка.
– А лишь о том, что я не удивлюсь, если узнаю, что за то время, пока вы в зале суда расписывали меня в самых чёрных красках, нашлись такие, которых вы смогли абсолютно убедить в том, что я опасный для общества элемент! О том, что покушения на меня начались сразу после вашего первого визита ко мне! И о том, что выпустить погулять в свободное плавание терадио... или как его там?
– Терастиодонтозавра, - подсказал Марано.
– Ага, - кивнула Элизабет, - именно его! Так вот выпустить эту акуло-завру мог только кто-то уполномоченный властью и, причём, не малой властью.
– Хммм, - потёр пальцами лоб Марано.
– Кое в чём вы, возможно, и правы.
– задумчиво произнёс он.
– Но что касается вчерашнего инцидента с голубкой. Но-оо-ммм, -произнес он, покачивая он головой.
– Но мне кажется, что вчерашний инцидент с голубкой никак не связан с сегодняшним покушением на вашу жизнь. Вернее, не кажется, а я уверен в этом. Тот, кто хочет запугать - не убивает! По крайней мере, не сразу. Короче, в моём понимании два этих преступления между собой не стыкуются!
– развёл он руками.
– И поэтому, я по-прежнему думаю, что за голубкой в вашей спальне стоит Кристиан.
Между тем магилет приземлился на крыше королевского дворца.
– Господин королевский прокурор, мы прибыли!
– сообщил своим пассажирам пилот магилета по магиспикеру.
Глава 13
Судья Ванесса Меттис разумно полагала, что раз совершенству нет предела, то значит наименьшее, что она может себе позволить - это быть безукоризненной. В здании суда она всегда появлялась в изящных платьях выгодно подчеркивающих ее великолепную фигуру, в изящных лодочках, мехах и драгоценностях.