Сделка с Прокурором
Шрифт:
– У-у-у-у-у-у-упы-ы-ы-ы-ы-ырь! В моём доме у-у-у-упырь! У-у-у-у-убью! Вернее до-о-о-о-о-о-обью!
Неистовый ор старика перемежевался с пронзительным звоном бьющейся посуды, дисканту которого аккомпанировал басами ужасный грохот падающей мебели. По этой причине замок трусило столь немилосердно, что его нерушимые каменные стены испугались и задрожали. Более того, некоторые из них даже вознамерились разбежаться, кто куда.
– О Мара! Я пропал!
– прошептал Г ейл.
– Теперь мне ссылки на юго-восточную границу не избежать! Но
– чуть не заплакал он.
– А я ведь предлагал отпустить меня погулять, - ехидно заметил дасу.
– Но ещё не поздно... Одно твоё слово и...
Гейл почти уже решился, но из -за двери вдруг донеслось:
– Альригкейл! Вставай, лежебока! Ты мне нужен, Альригкейл!
– неистово забарабанил в дверь епископ.
– Фу-уу-у-ух!
– выдохнул молодой человек.
– Да, да! Сейчас! Иду, иду!
И тут он заметил, что дасу один за другим достаёт из бездны нечто очень похожее на орудия пыток.
– Т-т-т-т-ты, ты что собрался делать?
– выпучил он глаза на демона.
– Неужели не понятно? Маникюр, естественно. Можно подумать, у меня есть ещё, чем можно было бы заняться?
– обиженно фыркнул дасу.
Гейл уже было открыл рот, чтобы осадить исчадие ада, напомнив, что сам же дасу в этом и виноват. Однако в этот момент снова завопил дед.
– Альригкейл! Ты, что опять уснул! Ану открывай дверь! Раз туда ж сюда твою навью задницу!
– бушевал за дверью старик.
– Дасуньская ты лярва! В могиле ему не лежится!
– Ч-ч-ч-ч-ч-ч-что?
– офигел молодой человек, бросив вороватый взгляд на дасу. Тот только ухмыльнулся.
– Дед, ты чего?!
– Не на того напал!
– между тем бушевал старик.
– Да я тебя мерзость дасуньская, морда упырьская завтра же выкопаю и каждую косточку раскрошу! Альригкейл! Ну где же ты, ленивая задница?!
Дед с такой силой шарахнул кулаком по двери, что Гейл не на шутку испугался того, что тот таки проломится к нему в комнату, несмотря на подпирающий дверь тяжеленный шкаф.
– Да не сплю я! Я иду, иду! Не мог же я голым к тебе выйти!
– нашёлся молодой человек, расстегивая на себе рубашку.
– А ты что, голышом спишь?!
– удивился старик.
– Какое бесстыдство! А, впрочем...
– тут же оговорился старик.
– Дасу с тобой!
Гейл даже подпрыгнул, услышав последнюю фразу деда.
Дасу ухмыльнулся.
– Так и есть, дасу с тобой!
Молодой человек озадаченно посмотрел на исчадье ада, раздумывая, как же его скрыть от деда.
– Я всё ещё могу пойти погулять!
– охотно предложил дасу.
Скептически сощурив глаза, молодой маг отрицательно покачал головой. Затем сосредоточился и принялся плести заклинание, которое позволило бы ему создать достаточно большой пространственный карман, чтобы упрятать в него и дасу и пентаграмму.
Гейл никогда раньше не создавал настолько больших пространственных карманов, но не сомневался, что с помощью «третьего глаза» у
«И оказался прав», - удовлетворенно подумал он, оценив результат своего плетения.
Присутствие дасу в его комнате выдавал только запах гнили и разложения, который, к сожалению, никуда не делся. Но запах он мог легко объяснить деду неудачным экспериментом с фазановыми яйцами. Типа хотел вывести новый вид фазановых, но что -то пошло не так и яйца протухли.
Молодой человек, наконец, облегченно выдохнул, взлохматил свои волосы, вернул шкаф на положенное ему место и распахнул дверь перед дедом.
– Ну, что ещё случилось, де-эээда?
– широко зевая, поинтересовался он, едва появившись на пороге, не забыв сразу же закрыть за собой дверь.
Однако эта его предосторожность оказалась лишней, поскольку за дверью его комнаты воняло столь же, если даже не более, отвратительно.
– Вот это случилось!
– старик указал на слабо мерцающую туго натянутую энергетическую нить. Старый маг был в ужасном состоянии. Руки его дрожали, седые волосы слиплись от пота. Лицо осунулось. Он очень тяжело и надрывно дышал.
– Держи!
– прохрипел дед, передавая внуку блестящую нить.
– Ого-го-ооооооо!
– непроизвольно произнёс Гейл, почувствовав, с какой силой его потянуло в том же направлении, откуда тянется нить.
– Вот-вот! Именно ого-гооо!
– кивнул старик, вытерев со лба пот и выдохнув с облегчением.
– Давай наматывай нить на руку и пошли...
– Куда пошли? Дед, что происходит? Кто вас так разозлил?
– Ни кто, а что?! Не поверишь, но ко мне упырь Эди пожаловал! А я ведь говорил Ледриху! Я ему говорил, что его племянник - пропащая душа! А он мне не верил! И вот, пожалуйста, явился паскудник дасуньский! По мою светлую и праведную душу явился!
Но не на того напал! Я его в момент молитвой к Маре скрутил. Однако дальше, боюсь, что сам не справлюсь. Это пекельное отродье такое могущественное, а мои силы уже не те, что были раньше.
– посетовал старик.
«Эди!
– осенило вдруг Г ейла.
– Эди Марано страстно ненавидел Галлези! И Эди Марано теперь служит Нияну. Вот кто ему нужен в союзники! Вот с кем можно будет договориться! Вот кому ни до чего нет больше дела, кроме как до мести! Но что он делает в доме его деда?»
Боль разрывала Эдварда Марано на кровавые куски.
Мара! Какой же самонадеянный он был! Как он мог быть настолько беспечен? Как он мог даже на мгновение поверить, что проникнуть в дом и мозг Верховного епископа - это просто.
Мощное обездвиживающее заклятие, накинутое епископом на его астральную проекцию, приносило ему такие же невыносимые страдания, как если бы его физическое тело спеленали простыней, сотканной из колючей проволоки и её острые, длинные, смазанные ядом шипы глубоко впились в его плоть.
Шипованная простыня начиналась терновым венцом на челе, и заканчивалась шипованными оковами на лодыжках.