Сделка с ректором. Секреты древнего континента
Шрифт:
– Она оступилась, Лия. Сейчас она растеряна и напугана, а потому в напряжённой ситуации руководствуется не разумом, а эмоциями, что естественно для женщины, пусть и трёхсотлетней. Сейчас она наиболее уязвима и у нас действительно есть шанс прекратить всё раз и навсегда.
Я промолчала, понимая то, о чём он не сказал. Ренар пойдёт к ней сам, лично. Потому что не станет рисковать другими и потому что у него действительно был шанс, а вот у других…
– Её ошибка, – вступил Аед, – в том, что она не убила меня?
Лорд Ренар Армейд, сильнейший
– Её ошибка в том, что она не убила меня.
* * *
Мне казалось, что от разлившегося в воздухе напряжения замедлилось время. Выцвели краски, притихли птицы и звери, даже ветер стих и словно затаился.
Мир приготовился к удару… которого не последовало.
Мы с Каррин простояли у окна пустой аудитории на самом верхнем этаже весь вечер, напряжённо вглядываясь в город на горизонте и ожидая… чего угодно. Всего на свете. Взрыва, удара, битвы.
Когда стемнело и в городе зажглись огни, в пустой тёмной аудитории открылось окно, влетела одна из патрульных гаргулий, скорбно поглядела на нас, со скрежетом отрицательно покачала головой в ответ на наши перепуганные взгляды и проскрипела:
– Атаки на дворец прекратились час назад. Всё тихо. Ждём.
Остались ждать и мы.
Вечер.
Ночь.
Где-то в час снова залетела гаргулья, посмотрела уже неодобрительно и приказала:
– Идите спать.
Мы и не пошевелились, оставшись сидеть на партах со скрещенными ногами, уставшие от бездействия и страха, но всё ещё слишком напряжённые, чтобы действительно уснуть.
Вскоре ругаться гаргулье надоело и мы вновь остались одни.
Начало медленно светлеть небо, погасли огни в городе, окончательно устали мы… и тут открылась дверь.
Решительно и зло в аудиторию вошёл мрачный, бледный от усталости Элтон, подошёл к разрыдавшейся при виде него Каррин, обнял любимую, позволив той плакать на его груди и посмотрел на меня, чтобы сказать всего одно:
– Все живы.
Я и так это знала, чувствовала, но всё равно шумно облегчённо выдохнула и сгорбилась.
Элтон утащил не способную успокоиться дриаду, и я решила, что пора тоже уходить, а то утро уже и скоро сюда адепты заниматься придут.
Успела добрести до двери, но едва протянула подрагивающую ладонь, та распахнулась сама.
И я перестала дышать, а потом перестала и что-либо видеть из-за полившихся из глаз слёз.
– Живой, – тихо и глухо подтвердил Ренар то, о чём уже сказал Элтон и в чём только что убедилась и я сама, – живой я, успокойся.
О, если бы я могла.
Шагнув навстречу, мгновенно оказалась в крепких, таких родных любимых объятьях, и, прижимаясь к архимагу всем телом, я просто тихо плакала, выплёскивая страх за него, усталость от бессонной ночи и облегчение от того, что он просто был жив и невредим.
И всё, и больше мне ничего не требовалось, просто знать, что живой.
– Мы ждали нападения, – принялся негромко рассказывать Ренар.
Я шмыгнула
– Да, мы тоже.
Он ничего не ответил, но его неодобрение и укор я ощущала всем телом. А когда отстранился и попытался подхватить на руки, я торопливо шагнула назад, закачала головой и, вытерев мокрое лицо прямо руками, сказала:
– Нет, ты же сам ночь не спал, Ренар…
– У меня всегда найдутся силы носить мою любовь на руках, – спокойно, без пафоса и усмешек ответил он.
Но я всё равно отрицательно покачала головой и протянула ему руку. Лорд Армейд недовольно скривился, но больше спорить не стал, сжал ладонь своей и мягко вытащил меня из аудитории, чтобы молча повести по коридору.
– Удалось что-нибудь узнать? – негромко спросила я уже на лестнице, пока мы в тишине и безлюдности передвигались по замку.
– Нет, – глухо отозвался маг.
Больше ничего спрашивать я не стала – видела, что он устал и зол.
Но на улице, когда мужчина направился в сторону женского общежития, торопливо обежала его, встала, загораживая дорогу, положила ладони на каменную от напряжения грудь и быстро проговорила:
– Я сама дойду, Ренар. Прости, что тебе пришлось идти за мной, но дальше я сама, иди отдыхай, пожалуйста.
Архимаг молча смотрел на меня целую минуту, прежде чем нехотя скованно склонить голову. Но уходить не стал, вместо этого сказал:
– Иди, я подожду.
Я так поняла, подождёт, пока я за дверью общежития скроюсь, её отсюда было хорошо видно.
Быстро кивнув, поднялась на носочках, чмокнула его в колючий подбородок, выше не достала, и убежала, чувствуя не собственную усталость, а тревогу за Ренара.
Навалившись на дверь, остановилась, обернулась на пороге и помахала так и стоящему на месте мужчине.
Сейчас мне было отчётливо видно, как он на самом деле сильно устал. Днём выложился по полной, ночь не спал, всю столицу контролировал.
Мелькнула мысль проводить его до комнаты и посмотреть, чтобы не рухнул по дороге, но не позволит же. И дело даже не в гордости – он боялся за меня даже здесь, на охраняемой территории, потому и велел в здание забежать.
И продолжал стоять до тех пор, пока я не закрыла дверь. Только тогда развернулся и побрёл прочь – я в окно видела. Он не горбился и не волочил ноги, не задыхался и не падал от усталости, наоборот, оставался уверенным и спокойным, и, думаю, если бы его сейчас увидел кто-то из преподавателей или адептов, то и не заподозрили бы ничего.
А я его просто знала.
* * *
А на следующий день… ничего не случилось. Не дождавшиеся ночью удара маги логично ожидали его на утро, потом ожидали днём, в ожидании прошёл и вечер.
Но ничего. Тишина.
День. Второй. Неделю.
Ингаред находился на военном положении, маги застыли в напряжённом ожидании, Ренар в академии практически не появлялся, но когда приходил, был настолько злым и мрачным, что мы все, не сговариваясь, приняли решение ему на глаза не попадаться.