Сделка.
Шрифт:
Почти сразу же у меня в голове проясняется, а на сердце становится легче. Я опять единое целое, и все это благодаря музыке. Музыка спасла меня и после изнасилования. Когда меня что-то гнетет, или когда не хватает сил переносить душевную боль, я сажусь за пианино или беру гитару, и я понимаю, что счастье рядом. И оно всегда достижимо для меня, всегда доступно, пока я могу петь.
Несколько минут спустя последняя нота растворяется в воздухе, как нежный аромат духов, и я возвращаюсь в настоящее. Я поворачиваюсь к Гаррету, но его лицо ничего не выражает. Даже не знаю,
Вот молчания точно не ожидала.
– Хочешь услышать версию Кэсса? – спрашиваю я.
Он кивает. Всего лишь. Еле заметно дергает головой и ничего не говорит.
Отсутствие реакции с его стороны нервирует меня, и на этот раз я пою с закрытыми глазами. Я передвигаю модуляцию туда, куда настаивал Кэсс, повторяю еще раз припев так, как он хотел, и точно понимаю, что во мне нет ни капли предвзятости, когда я отстаиваю первый вариант. Второй вариант скучный, а повтор припева – явный перебор.
К моему удивлению, Гаррет соглашается со мной сразу же, как только я высказываю свое мнение.
– В таком исполнении она затянута, – говорит он хриплым голосом.
– Ведь это же ясно, правда? – Я потрясена тем, что Гаррет практически озвучил мои умозаключения. Эх, если бы у Эм-Джи хватало духу высказываться в присутствии Кэсса.
– И забудь о хоре. Тебе он не нужен. Черт, я думаю, и Кэсс тебе не нужен. – Парень ошарашенно качает головой. – Твой голос… знаешь, Уэллси, он прекрасен.
У меня начинают пылать щеки.
– Ты так думаешь?
Взволнованное выражение на его лице говорит мне о том, что он абсолютно серьезен.
– Сыграй что-нибудь еще, – просит он.
– Гм, а что ты хочешь услышать?
– Что угодно. Мне безразлично. – Я поражена страстностью его голоса, эмоциями, которые отражаются в его серых глазах. – Мне просто нужно еще раз услышать, как ты поешь.
Ого. Ладно. Всю жизнь люди говорили мне, что я талантлива, но кроме родителей, никто больше не умолял меня спеть.
– Пожалуйста, – тихо просит Гаррет.
И я пою. Песню собственного сочинения, но так как она еще сырая, я перехожу на другую. Я играю «Будь со мной» [19] , любимую песню мамы, ту, которую я пела ей на каждый день рождения. Воспоминания снова уносят меня туда, где царят мир и спокойствие.
На половине песни глаза Гаррета закрываются. Я вижу, как мерно поднимается и опускается его грудная клетка, мой голос дрожит от переполняющих меня эмоций. Затем мой взгляд перемещается на лицо Гаррета, и я замечаю среди щетины маленький белый шрам на подбородке, Интересно, где он его получил, спрашиваю я себя. Хоккей? Несчастный случай, когда он был ребенком?
19
Stand By Me (записана в 1960 г.) – песня в исполнении американского певца Бена Кинга (1938–2015), который считается классиком соул-музыки
Его глаза остаются зарытыми до последнего аккорда, и я решаю,
Глаза Гаррета распахиваются прежде, чем я успеваю встать с кровати.
– Ой, ты не спишь, – вздрагиваю я. – Я думала, ты заснул.
Он садится, и в его голосе слышится неподдельный восторг:
– Где ты научилась так петь?
Я в замешательстве пожимаю плечами. В отличие от Кэсса, я не умею петь себе дифирамбы.
– Не знаю. Это то, что я умела всегда.
– Ты училась? – Я мотаю головой. – То есть ты однажды открыла рот и запела вот так?
Я смеюсь.
– Ты говоришь, как мои родители. Папа и мама часто шутили, что в роддоме произошла путаница и им выдали чужого ребенка. У меня в семье все безголосые. Никто не может понять, от кого у меня способности к музыке.
– Надо бы взять у тебя автограф. Когда тебя будут награждать Grammy, я продам его на eBay за огромные деньги.
Я вздыхаю.
– Музыкальный бизнес жесток, дружище. Я не выдержу и сорвусь, если попытаюсь влезть во все это.
– Выдержишь. – В его голосе нет ни тени сомнения. – Кстати, я думаю, ты делаешь ошибку, выступая на конкурсе дуэтом. Ты должна быть на сцене одна. Серьезно. Представь: ты сидишь на сцене в единственном круге света и поешь так, как пела сейчас. Да от твоего выступления у всех зрителей по коже побегут мурашки.
Может, Гаррет и прав. Не насчет мурашек, а насчет того, что я сделала ошибку, объединившись с Кэссом.
– Ну, уже поздно. Мне некуда деваться.
– Ты всегда можешь отказаться.
– Ни за что. Это подло.
– Я имею в виду вот что: если ты откажешься сейчас, у тебя хватит времени подготовить соло. Если будешь тянуть, то останешься в дураках.
– Я так не могу. – Я смотрю на парня с вызовом. – Ты бы смог подвести своих товарищей по команде, зная, что они на тебя рассчитывают?
Он отвечает без колебаний:
– Никогда.
– Тогда почему ты думаешь, что я пойду на такое?
– Потому что Кэсс не из твоей команды, – спокойно отвечает Гаррет. – Судя по тому, что ты рассказываешь, он с самого начала действует исключительно тебе во вред.
– Я согласилась петь с ним, – твердо говорю я. – А мое слово что-то да значит. – Я смотрю на будильник и чертыхаюсь, понимая, сколько времени. – Мне пора. Такси уже ждет меня. – Я быстро соскакиваю с кровати. – Только мне сначала нужно пописать.
Гаррет хмыкает.
– СМИ [20] .
– Все писают, Гаррет. Смирись с этим.
Через несколько минут, когда я выхожу из туалета, я вижу на лице Гаррета невиннейшее на свете выражение. И, естественно, у меня тут же возникают подозрения. Я смотрю на учебники, разбросанные по кровати, затем на свою сумку на полу, но ничего из ряда вон входящего не замечаю.
20
Слишком много информации.