«Сдохни, Борзов!». Федеральная программа «Свободный выбор»
Шрифт:
Она поняла точно, абсолютно точно: Макс – он, тот самый, кроме которого никто не нужен, рядом с которым никто не интересен. Юля увидела с абсолютной ясностью, что все прошедшие годы он был настоящим, а она просто подбирала суррогат, который сможет его заменить. Вот только беда: времени нет. Месяц на сбор доков, три на раздумья и Макса не будет.
Если не передумает… Если не передумает! Всхлипывая, она чувствовала, как твердеет её нутро. Нет смысла биться в истерике. Она не знает, получится ли, но, если не попытаться… Сможет она
Умытая, с красными глазами, но свежим макияжем, Юля вернулась к своему рабочему отсеку. Заявление Максима со всеми его контактными лежало на столе. Юля достала телефон и сделала несколько снимков. Теперь его копия лежала в отдельной папочке в памяти, и она будет открывать ее очень часто.
А в списке действий на сегодня появился первый пункт: этого долбанного нарцисса Игорька выкинуть из жизни. Давно надо было… Никто, кроме Максима, её больше не коснется. Никогда.
2
В паре километров на юго-запад от Юлиного ЦЭП, в мёртвой пробке на Можайке стоял Макс. Его переполняла дурная радость. Подписанное заявление приятно щекотало нервы, где-то внутри чуть потряхивало от необратимости принятого решения, но это в фоне. Важно, что теперь он сделает то, о чем давно мечтал, легко, без боли и не бесполезно. Завершит своё сеппуку изящным завитком. Давно Макс не чувствовал себя настолько живым.
Отбивая такт по рулю, он подпевал "Maneskin":
– Бэггин, Бэггин юууу, пут ё лавин хенд аут, бэйбе! [Умоляю, протяни мне любящую руку, малыш]
Счастье омрачала только одна мысль. Дома, в малогабаритной двушке ждала жена. Сейчас – не человек, а вопрос, который надо закрыть.
– Бэггин, бэггин ю [Умоляю, умоляю тебя]
О чем умолять? Отпусти, дай уйти? Макс представил, как вспыхнут и погаснут её глаза, как безжизненно, опустятся уголки её губ. Она будет судорожно подбирать аргументы, не понимая, что они не сработают.
– Айм он май низ вайл бэггин [Умоляю, стоя на коленях]
Не стоило вообще встречать её 12 лет назад. Было бы проще. Макс тогда подумал, что любовь заполнит пустоту, даст желание жить. Любовь пришла, пустота осталась. Оказалось её недостаточно. Её всегда недостаточно. Он любил так, что отдал бы жизнь ради неё, но жить ради неё выше его сил.
– Эн эмпти шелл ай юзд ту би [Я был пустой оболочкой]
И был, и остался, ни в чем нет смысла.
"Чужое место, чужой воздух. Так и скажу." – думал Макс, проговаривая будущий разговор. Ей будет больно. Она его любит, Макс это знал. Глаза-льдинки. Наверное он один знал, сколько в них на самом деле огня. Ему придётся вытерпеть её боль. Тянуть больше нельзя. Программа "Свободный выбор" вызвала серьезное бурление в обществе. Вдруг её отменят и Макс не успеет. Он не мог опоздать на этот ковчег, зная, что другого не будет. Страх предстоящего разговора смешался с жалостью к жене, забурлил в груди.
– Бэггин, бэггин юууу [Умоляю, умоляю тебя]
Макс
***
Дома, в Сетуни, Таня ждала его возвращения. Как только провернулся ключ в замке, она выбежала в коридор. Обняла мужа, обеспокоенно вглядываясь в его глаза.
– Где ты был, Макс?
Макс отстранил ее и прошел в комнату. Он молча положил на обеденный стол копию заявления в фирменной папке c буквами ЦЭП.
Таня села за стол, достала листок бумаги, пробежала глазами. Дыхание перехватило.
– Зачем?
Макс подошёл к ней сзади, зарылся в копну её вьющихся волос, вдохнул её запах.
– Это выход – выдохнул он. – Другого не будет. Я не могу, прости меня, пожалуйста.
Таня повела плечами, сбрасывая его руки.
– Сядь и давай поговорим
Макс сел напротив. Таня, пытаясь справиться с волнением, молчала. Тишину нарушало только тиканье часов на стене. На Макса накатила запредельная тоска. Захотелось встать и уйти, исчезнуть, ничего не объясняя, но так поступить с женой он не мог.
Наконец, Таня протолкнула комок в горле и спокойным, ровным голосом сказала:
– Я знала, что ты это сделаешь. Не надо играть бровями, не в театре.
Макс сидел молча, положив руки перед собой. Таня вздохнула:
– Извини. Я всё знаю, но я не понимаю.
Длинные паузы, мучительно подобранные слова. Можно было бы заплакать. Он обнимет, прижмет, губами осушит слёзы, но это не поможет. Таня чувствовала, это не вернёт ему желание жить. Надо быть максимально спокойной и рассудительной. Убедительной. Это какой-то сумасшедший бред. У любого человека есть инстинкт самосохранения. Желание Макса противоречит человеческой натуре.
– Можешь объяснить почему? Ты для себя сформулировал причины? Что тебя так мучает?
Макс поднял на неё глаза. Совершенно пустые. Таня не смогла прочитать в них никаких эмоций.
– Я в детстве читал сказку про доппельгангера. Злобный тролль похитил ребёнка и подложил вместо него глиняного болвана. Вот и я… Тролль сожрал мальчика, а вместо него подкинул безжизненную куклу. Чтобы никто не заметил подмены, куклу научили притворяться живой, но человеком она так и не стала.
Таня взяла его за руку: