Сдохни, тварь, или Любовь цвета одиночества
Шрифт:
Вот Карина и не могла понять, чем заслужила такую жестокость. Очень переживала. Как может переживать женщина, которая за всю жизнь знала только одного мужчину — своего мужа.
Ежедневные пациенты с их жалобами на болячки эгоистично перетягивали одеяло на себя, на Карину им было наплевать. Как ни странно, это помогало забыться.
Но когда она оставалась одна — воображение услужливо рисовало картины ИХ жизни. Человеку свойственно фантазировать не в свою пользу. Карина изводила себя страшными фантазиями: как ее муж считает оспинки любимой и целует каждую, как
Хотя на деле может быть совсем по-другому. Не сразу, конечно, но постепенно гармоны счастья угнетаются проблемами, недугами и, безусловно, чувством вины. И вполне вероятно, что вместо «слюней и тарелок» у них дома бардак и дисгармония.
Но достоверная информация нашла-таки Карину. Бывший муж, оказывается, не просто влюбился, ему напрочь снесло крышу вместе с авиационным шлемом. На дне рождении своей молодой возлюбленной гостей встречал Армен, переодетый девушкой-официанткой. В милом белом передничке с кружавчиками. Усатый мужчина в чулках и в красных туфельках прислуживал за столом, помогая открывать бутылки шампанского и вина. В кармашке передничка у него лежал кинжал. Им он резал торт.
В финале торжества именинница вскочила на стол и завопила: «Хочу, чтобы все видели, как ты любишь меня!»
Армен встал на колено и закричал: «Что ты хочешь, моя богиня?!»
«Отрежь себе палец!» — крикнула она.
Армен схватил кинжал и резанул себя по руке.
Все завизжали, мужчины бросились к нему, а он стал вырываться, пытаясь закончить кровавое дело. — Вы все видели, как он меня любит! — в экстазе вопила девушка так, словно порезали ее.
Когда Карине рассказали об этих «ролевых» чувствах, она, как врач с большим стажем, отреагировала спокойно:
— Палец в лед нужно положить. В течение восьми часов можно реплантировать. — Потом задумалась и грустно произнесла: — Значит, все-таки он ее любит. А я думала, перебесится — вернется… Пальцев еще девять. В год по одному на день рождения, нет, точно не вернется…
Я, как и прежде, любила ходить к ней в гости. Гостеприимство осталось, лишь меню сократилось. Кого кормить-то — у нее муж ушел, я от своего сбежала.
Карина рассказала мне эпизод про день рождения, и я поинтересовалась — известны ли ей из врачебной практики другие яркие истории любви.
У нее улучшилось настроение, и она светлым голосом поведала такую историю:
— Однажды к нам в приемный покой привезли одного пациента. Он себе член отрезал сапожницким ножом. Физик по профессии. Оказывается, его жена отдала своему любовнику его диссертацию. Он с горя и оттяпал себе достоинство. Когда его привезли, жена с ним была. Член в баночке со льдом держала. Мы ему пришивать стали, а он говорит: «Не надо, все равно отрежу снова». Мы ему наркоз предложили перед обработкой раны — так он ни в какую. «Наркоз не делайте, а жена пусть стоит, смотрит». Так и не стали пришивать, просто зонд вставили. Пока все это делали, жена раза два-три в обморок падала. Потом его в психушку отправили.
Мы помолчали…
— Карин, а твой муж знал про этот случай?
— Армен-то?
— А может, не надо было посвящать его в твою работу? — робко предположила я.
— А как иначе? — удивилась она. — Он же не глухой, слышал все мои консультации. Моя работа кормила семью. Пока он поисками себя занимался. Да и потом я безумно люблю свою работу. Но он… вот поросенок, не ожидала, что он так поступит.
— Так, может, он еще к тебе вот так… с баночкой придет. Пришьешь? — боязливо спросила я, чувствуя, что далма подступает к горлу.
— Пришью, конечно, — вздохнула Карина. — Я же армянская жена… Но без наркоза!!! — крикнула она мне в ванную, где меня рвало.
Лицо с обложки
Главный редактор журнала «Tripper-info» явно симпатизировал мне.
Возможно, я была девочкой из его юношеских эротических грез. А может, мои песни навеяли. Но факт имел место быть: именно мне он предложил вести рубрику «Поимей звезду».
Мы встретились в его офисе. По-деловому, без прелюдий.
Главный был и, полагаю, остался невысокого роста, очень живой и смышленый. Сразу предложил мне на выбор три варианта реализации таланта: колонка, письма озабоченных и интервью со звездами. Я поинтересовалась расценками и поняла, что именно в интервью я смогу больше всего раскрыться как журналистка.
Опытный руководитель, в прошлом сам журналист, умело лавировал с анекдотов на личное блабла. Параллельно в голове он просчитывал, на каком этапе меня можно будет нае…ть. Ничего личного в этом не было, просто привычка.
— Ты очень мил и обаятелен. Кто по-национальности, украинец? — догадалась я.
— Татарин с украинцем, — скромно потупил глаза Главный.
Мне нечем было ответить. Любая поговорка была не в мою пользу.
Из улыбчивых уст Главного я узнала, что по-настоящему большой гонорар из его рук можно получить только при условии, если:
звезда-крученебывает признается мне в приватном интервью, что с детства ее насиловал отчим или мачеха, потом звезда подрабатывала на панели, пока работала, убила и закопала свою подругу, а теперь решила покаяться (это с выездом фотографа издания на место захоронения). А потом звезда нашла много денег и стала кумиром молодежи.
Короче, обязательно должны присутствовать три темы: секс, деньги, смерть.
Если одно звено выпадает, статья теряет остроту, а журналист — большой гонорар. А поскольку таких идиотов еще не нашлось среди деятелей шоу-бизнеса, самое лучшее просто получать моральное удовольствие от самореализации на журналистском поприще.
Пока Главный посвящал меня в таинства профессии, я вспомнила, что у меня бабушка — кубанская казачка, это рядом с Украиной, и предложила:
— А если заплатить много денег Звезде, она может придумать, что имела интимную связь с наполеоновской армией. У вас это не практикуется?