Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
— Понимаю, — сказал Рейсс.
— Теперь мы сможем подцепить этого молодца, — продолжал Краус фон Меер. — И если мы это сделаем, то, естественно, отошлем назад в Рейх на ближайшей ракете Люфтганзы. Однако японцы или Сакраменто могут запротестовать и попытаться помешать этому. Они адресуют протест вам, если решатся. Возможно, они даже окажут очень сильное давление и доставят в аэропорт целый грузовик агентов Токкоки.
— Вы не можете сделать так, чтобы они никого не обнаружили?
— Слишком поздно. Он же на пути на это свидание.
— Мне это не нравится, — сказал Рейсс. — А вдруг у него свидание с каким-то чрезвычайно важным, высокопоставленным японцем? Как раз сейчас в Сан-Франциско, по-видимому, находится личный посланец Императора. На днях до меня дошел слух…
— Это не имеет значения, — перебил его фон Меер. — Подданный Германии должен подчиниться законам Рейха.
«А мы хорошо знаем, что представляют из себя законы Рейха», — подумал Рейсс.
— У меня наготове отделение коммандос, — продолжал Граус фон Меер. — Пятеро отличных ребят.
Он снова хихикнул.
— Выглядят как скрипачи. Чудные лица аскетов, грустные лица, такие, как, может быть, у студентов богословов. Когда они войдут, япошки сначала подумают, что это струнный квартет…
— Квинтет, — подсказал Рейсс.
— Да. Они подойдут прямо к двери, соответствующе одетые.
Он внимательно осмотрел консула.
— Почти так же, как вы.
«Спасибо», — подумал Рейсс.
— Прямо на виду у всех, не стесняясь, прямо к этому Вегенеру. Они окружат его, как-будто с ним совещаются. Мол, очень важное сообщение, — продолжал бубнить он, пока консул открывал свою почту. — Никакого насилия, просто: «Герр Вегенер, пройдемте с нами, пожалуйста. Вы же все понимаете».
И между спинными позвонками маленькое острие. Миг. И высшие нервные центры парализованы.
Рейсс кивнул.
— Вы слушаете?
— Да.
— И снова на улицу в автомобили. Назад ко мне в контору. Япошки, конечно, переполошатся, но будут вежливыми до последнего момента.
Краус фон Меер неуклюже отодвинулся от стола, пытаясь показать, как будут раскладываться японцы.
Это же так грубо — обманывать нас, герр фон Меер. Однако, ничего не поделаешь, гуд бай, герр Вегенер…
— Бейнес, — сказал Рейсс. — Разве не этой фамилией он пользуется на этих переговорах?
— Бейнес. Очень жаль, что вы покидаете нас. В другой раз мы возможно, еще о многом с вами переговорим.
На столе зазвонил телефон, и Краус фон Меер, перестал кривляться.
— Это наверное мне.
Он потянулся к трубке, но Рейсс его опередил.
— Это Рейсс.
— Консул, говорит «Ауслянд Ферншпрехамт» в Новой Шотландии, — проговорил незнакомый голос. — Вам трансатлантический вызов из Берлина, срочно.
— Хорошо, — отозвался Рейсс.
— Подождите минутку, консул.
Послышались слабые разряды, треск, потом другой голос, женский.
— Канцелярия.
— Да, это «Ауслянд Ферншпрехамт» в Новой Шотландии.
— Поддерживайте связь.
Последовала долгая пауза, во время которой Рейсс одной рукой продолжал перебирать почту. Краус фон Меер равнодушно наблюдал за ним.
— Герр консул, извините, что отнимаю у вас время, — раздался мужской голос.
Кровь застыла в жилах Рейсса. Баритон, тщательно отработанный, гладкий, переливающийся голос, знакомый Рейссу много лет доктор Геббельс.
— Это доктор Геббельс.
— Да, канцлер.
Следивший Краус фон Меер улыбнулся.
Челюсть его больше не отвисала.
— Только что меня попросил позвонить вам генерал Гейдрих. В Сан-Франциско сейчас находится какой-то агент абвера, его зовут Рудольф Вегенер. Вы должны всецело содействовать СД во всем, что она предпринимает по отношению к нему. На подробности в данный момент нет времени. Просто полностью предоставьте свою контору в их распоряжение. Заранее премного вам благодарен.
— Понимаю, герр канцлер, — сказал Рейсс.
— До свидания, консул.
Краус фон Меер пристально посмотрел на Рейсса, как только тот положил трубку.
— Я был прав?
Рейсс пожал плечами.
— О чем тут спорить?
— Подпишите ордер на принудительное возвращение этого Вегенера в Германию.
Вынув ручку, Рейсс подписал ордер, поставил на нем печать и протянул его шефу СД.
— Благодарю вас, — сказал фон Меер. — Теперь, как только японские власти позвонят вам и станут жаловаться…
— Если только станут.
Краус фон Меер взглянул на него.
— Станут. Они будут здесь — не пройдет и пятнадцати минут после того, как мы скребем этого Вегенера.
Он перестал паясничать, лицо его стало серьезным.
— Никакого струнного квинтета, — сказал Рейсс.
Фон Меер не обратил внимание на укол.
— Мы будем брать его вот-вот, так что будьте готовы. Можете сказать япошкам, что он гомосексуалист, фальшивомонетчик или что угодно в этом духе. Требуется вернуть его домой для предания суду как крупного уголовника. Не говорите им, что он политический. Вы же знаете, что они не принимают девяносто пяти процентов кодекса национал-социализма.
— Это я знаю, — сказал Рейсс. — И что делать, я тоже знаю. — И что делать, я тоже знаю. Он чувствовал растущее раздражение и возмущение от того, что его снова провели.
«Действуют через мою голову, — сказал он себе. — Как обычно. Меер связался с канцелярией, ублюдок».
Руки его тряслись. Не от звонка ли Геббельса? Ужас перед его всемогуществом? Или это чувство обиды от ущемленности его прав?
"Чертова полиция, — подумал он. — Они все сильнее и сильнее.
Уже заставили работать на себя Геббельса. Они заправляют там, в Рейхе. А что я могу сделать? И кто тут может что-нибудь сделать? Лучше будет помочь им. Не такое нынче время, чтобы перечить этому типу.