Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
— Клуб «Книга месяца» распространял и «Историю» Тойнби,— сказал Вик.— Это стоит почитать,— Книга досталась ему в качестве премии, и, хотя он не добрался до конца, было ясно, что это серьезный труд, который стоит иметь в своей библиотеке.— Как бы ни были плохи некоторые книги,— продолжал он,— они не хуже этих подростковых секс-фильмов или картин про поиски наркотиков.
Шевеля губами, Джек прочел названия лучших книг месяца.
— Исторический роман,— произнес он.— Про Юг времен Гражданской войны... Вечно навязывают какую-то муть! Интересно, как эти
Вик еще не успел толком просмотреть брошюру.
— Мне не всегда достается то, что у них есть,— объяснил он.
Книга месяца называлась «Хижина дяди Тома». Об авторе он никогда раньше не слышал: Гарриет Бичер-Стоу. В брошюре книгу расхваливали за смелое разоблачение работорговли в довоенном Кентукки. Правдивый документ об ужасном обращении с несчастными черными девочками.
— Эка! — воскликнул Джек.— Слушай, это, пожалуй, по мне!
— По аннотациям судить нельзя,— отозвался Вик.— Все книги тех лет рекламируются одинаково.
— Точно,— подтвердил Джек.— Вообще у людей не осталось ничего святого. Ты сравни-ка довоенное с нынешним: все по-другому. До Второй мировой не было этой нечестности, преступности, всяческих мерзостей и наркотиков. Подростки громят автомобили, на дорогах ужас что творится, а водородные бомбы... и еще — цены на кофе. Кошмар! Кому только идет награбленное?
На эту тему они поспорили. День тянулся медленно, сонно, ничего или почти ничего не происходило.
В пять Марго Нильсон схватила плащ, ключи от машины и выскочила из дома. Сэмми нигде не было видно. Где-то играет, но искать его времени нет, надо спешить, иначе Вик решит, что она не заедет, и пойдет на автобус. Марго снова вбежала в дом. В гостиной ее брат оторвался от банки с пивом и пробормотал:
— Уже вернулась?
— Я не уезжала. Не могу найти Сэмми. Ты присмотришь за ним, пока меня не будет?
— Конечно,— сказал Рэгл. Но лицо его было настолько измученным, что Марго тут же передумала уезжать.
Он властно смотрел на нее красными воспаленными глазами; галстука на нем не было, рукава рубашки засучены, рука с банкой пива дрожала.
Вся комната была завалена бумагами и графиками, они образовывали большой круг, в центре которого находился Рэгл. Казалось, ему никогда не выбраться из этих завалов.
— Не забудь, мне надо успеть на почту к шести,— жестко проговорил он.
Перед Рэглом покосившейся шелестящей кипой громоздились папки. Он годами собирал материал. Справочники, карты, графики и все ответы, которые он посылал раньше, месяц за месяцем... Он всеми способами сокращал варианты так, чтобы их можно было изучать. Прибор последовательной развертки, по его словам, уже разработан; на темном фоне всех возможных вариантов яркой точкой высвечивались правильные ответы. Устройство позволяло пропускать варианты один за другим, при этом точка пульсировала: вспыхивала и пропадала, металась вверх и вниз, и в этом движении Рэгл находил определенную закономерность. Марго не улавливала
— Как идут дела? — спросила Марго.
— Мне удалось определиться по времени. В четыре часа дня. Теперь осталось,— он поморщился,— узнать место.
К длинной фанерной доске над столом была приколота сегодняшняя заявка на официальном бланке, присыпаемом газетой. Сотни крошечных квадратиков, каждый пронумерован и учтен. Рэгл уже поставил отметку в графе времени. Графа 344, Марго видела воткнутую иголку. Оставалось место. Очевидно, это было труднее.
— Отключись ты на несколько дней,— не выдержала она.— Отдохни. Последние два месяца ты явно перерабатываешь.
— Если отключусь,— сказал Рэгл, поскрипывая вечным пером,— то потеряю все свои преимущества, потеряю,— он пожал плечами,— все, что завоевал, начиная с пятнадцатого января.
Он просчитывал на логарифмической линейке точку пересечения линий.
Каждый заполненный им бланк становился, в свою очередь, информацией для картотеки. Таким образом, пояснял Рэгл сестре, с каждым разом у него возрастали шансы на правильный ответ. Чем дольше продолжался конкурс, тем легче для него. Но ей казалось, что он с каждым разом мучается все сильнее.
«Почему?» — спросила она однажды. «Потому что я не могу допустить проигрыша,— объяснил он.— С каждым правильным ответом мой вклад увеличивается».
Конкурс продолжался; временами Рэгл не успевал подсчитывать выигрыши.
Он всегда побеждал. Нашел хорошее применение своему таланту. Все началось с шутки, попытки сорвать пару долларов за удачную догадку. Шутка превратилась в ежедневный приработок, а потом — в непосильную ношу, которую уже не бросить.
«Наверное, они этого и добиваются,— подумала Марго,— Им главное — тебя втянуть, а там, может быть, и жизни не хватит, чтобы набрать нужное количество очков».
Однако Рэгл набрал, и «Газетт» регулярно платила ему за правильные ответы. Кажется, получалось не меньше сотни долларов в неделю. Жить во всяком случае было можно. Но он трудился так напряженно... гораздо, между прочим, напряженнее, чем на обычной работе. С восьми утра, когда газету бросали на крыльцо, и до девяти или десяти вечера. Непрерывный поиск. Совершенствование методов. И самое главное — постоянный страх ошибки. За неправильный ответ сразу же дисквалифицировали.
Рано или поздно это все равно случится.
— Принести кофе? — спросила Марго.— Могу, пока не ушла, приготовить сэндвич или еще что-нибудь. Я же знаю, что ты ничего не ел.
Не отрываясь от работы, Рэгл кивнул.
Положив плащ и сумочку, она направилась к холодильнику. Пока доставала тарелки, распахнулась дверь и появились Сэмми с соседской собакой, оба взъерошенные и запыхавшиеся.
— Услышал, как хлопнул холодильник? — спросила Марго.
— Я правда хочу есть! — воскликнул Сэмми.— Можно, я возьму холодную котлету? Не надо ее разогревать, съем как есть. Так даже лучше!