Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
— Говорят, он подобно Рему, устраивает оргии, отличающиеся фантастическим разнообразием. От одного упоминания о них мороз пробирает по коже.
— Это все ложь, — отозвался Чилдан.
— Да ну его. Этот субъект не заслуживает того, чтобы о нем говорили, — тактично вмешалась Бетти, глядя на обоих мужчин.
Они допили стаканы, и она вышла наполнить их вновь.
— Политические дискуссии всем горячат головы, — заметил Пол. — А самое главное — ее не терять.
— Да, — согласился Чилдан. — Спокойствие и прядок. Только при таких условиях все вернется
— Период после смерти вождя — период критический в тоталитарном обществе, — сказал Пол. — Отсутствие традиций и влияние среднего класса на общественную жизнь в сочетании с…
Он запнулся.
— А не лучше ли бросить разговоры о политике?
Он улыбнулся как простой студент.
Роберт Чилдан почувствовал, как краска заливает лицо, и склонился над новым стаканом, чтобы укрыться от глаз своих хозяев.
Такой ужасный разговор он затеял. Во все горло по-идиотски спорить о политике. Бестактность его не имела границ. И только врожденный такт хозяина дома позволил спасти вечер. "Мне еще нужно многому научиться, — подумал Чилдан. — Они такие воспитанные и вежливые, а я кто? Белый варвар.
Ведь правда?
Некоторое время он смаковал виски, стараясь придать лицу выражение удовлетворенности. «Нужно всегда следовать их примеру, — сказал он себе, — всегда соглашаться».
Тут он с ужасом подумал, что его уму приходится продираться теперь сквозь рогатки, поставленные алкоголем. Да еще усталостью и волнением.
«Нужно держаться, иначе меня больше никогда не пригласят, может и теперь уже поздно». Его охватило отчаяние.
Бетти, вернувшись из кухни, снова уселась на ковер. «Какая привлекательная, — снова подумалось Чилдану. — Такое нежное тело. У них прекрасные фигуры: никакого жира, никаких выпуклостей. Им не нужны ни грации, ни пояса». Свои чувства нужно скрывать любой ценой и тем не менее, порой он не мог сдержаться и то и дело украдкой поглядывал на нее.
Прелестный темный цвет кожи, волос, глаз. «В сравнении с ними, мы выпечены только наполовину. Нас вышвырнули из печи прежде, чем мы допеклись. Точно, как в древней легенде аборигенов о белых пришельцах. Как это близко к истине».
Нужно думать о чем-нибудь другом, найти какую-нибудь расхожую тему, все, что угодно. Висела неловкая пауза, делавшая его напряжение жгучим, невыносимым.
О чем же, черт побери, говорить? О чем-нибудь безопасном. Он скользнул взглядом по невысокому черному шкафу.
— У вас я смотрю там «Саранча садится тучей»? — сказал он. — Он многих слышал о нем, но большая занятость не позволила мне его прочесть.
Он поднялся и направился к шкафу, где стояла книга, тщательно выверяя каждое движение с выражением на лицах. Они, казалось, допускали такой поворот общения, и поэтому он продолжил:
— Детектив? Вы уж простите мне мое крайнее невежество.
Теперь он листал книгу.
— Вовсе даже не детектив, — отозвался Пол. — Просто весьма интересная форма утопии, возможная только в жанре фантастики.
— О, нет, — не согласилась Бетти. — Фантастика здесь не причем. Там, в фантастике, речь идет о будущем,
Тут дело происходит не в будущем.
— Но, — возразил Пол, — в ней идет речь об альтернативном настоящем.
Есть множество широко известных фантастических романов подобного рода.
Повернувшись к Роберту, он пояснил:
— Простите мне мою дотошность, но жена моя знает, что я долгие годы был страшным любителем научной фантастики. Она поглотила меня еще в раннем детстве, когда мне было еще лет двенадцать. Это было в самом начале войны.
— Понимаю, — вежливо сказал Чилдан.
— Хотите взять «Саранчу»?
Пол улыбнулся.
— Мы скоро ее дочитаем, самое большее через день или два. Так как моя контора в центре города, недалеко от вашего знаменитого магазина, я мог бы с радостью занести ее вам в обеденный перерыв.
Некоторое время он молчал, а затем продолжил, как показалось Чилдану, повинуясь какому-то знаку Бетти.
— Вы и я, Роберт, могли бы тогда вместе пообедать.
— Благодарю вас, — сказал Роберт.
Это было все, что ему удалось вымолвить.
Обед в одном из центральных модных ресторанов для бизнесменов. Он и этот изысканный современный высокопоставленный японец! Об этом он и мечтать не смел. Все поплыло у него перед глазами.
Однако он продолжал просматривать книгу и только кивнул.
— Да, — отозвался он наконец, — эта книга, вероятно, очень интересная. Мне бы очень хотелось прочесть ее. Я всегда стараюсь быть в курсе того, о чем так много спорят.
Но тут же новые сомнения стали одолевать его. Стоило ли ему именно так высказываться, признаваться, что его интерес к книге обусловлен модой на нее? Может это дурной тон? Он не знал, так ли это, но тем не менее, почувствовал, что так.
— Нельзя судить о книге только на том основании, что она бестселлер, — сказал он. — Это всем известно. Многие из бестселлеров — ужасный хлам.
Но, однако, эта книга…
Он в нерешительности замолчал.
— Вы правы, — сказала Бетти, — у большинства на самом деле скверный вкус.
— То же самое относится и к музыке, — поддержал Пол. — Сейчас мало кто интересуется, например, подлинным американским народным джазом. Вот вам, скажем, Роберт, нравятся Ванк Джонсон или Кид Ори и им подобные? У меня целая дискотека такой музыки: оригиналы пластинок фирмы «Дженет».
— К сожалению, я немного знаю о негритянской музыке.
По их виду он понял, что это признание не доставило им большого удовольствия.
— Я предпочитаю классику, Баха и Бетховена.
Конечно же, это произвело желанное впечатление. Но все же он ощущал некоторую натянутость. Неужели они предполагали, что он будет отрицать музыку великих европейских мастеров, не подвластную времени классику, ради нью-орлеанского джаза, родившегося в притонах и кабачках негритянских кварталов?
— Пожалуй, если я представлю вам что-нибудь из избранного этих нью-орлеанских королей ритма… — начал Пол.