Сдвиг
Шрифт:
– Когда ты лжёшь, ты отводишь глаза в сторону, - Костун сокрушённо покачал головой.
– Ты всегда можешь на нас положиться. Я всего лишь хотел сказать, чтоб ты, наконец, взял себя в руки, на тебя смотреть тошно. Ты уверен, что нет ничего, что мне нужно знать? – предпринял последнюю попытку докопаться до сути Костун.
– А и, правда, нет ничего такого? – спросил Чума расхохотавшись.
Серый угрюмо посмотрел на него.
– Куда ты смотришь? – спросил Костун.
– Что? Никуда. Слушай, я устал, если мы закончили, позови Аилин.
Мародер, посверлив друга взглядом ещё несколько мгновений,
То, что от взбешённого Волосатого стоит держаться подальше, все прекрасно знали. И когда тот как пуля вылетел из арама, зеленокожие воины поспешили убраться с его пути.
Мародер, как и сказал, направился проверять посты, несмотря на то, что с неба лило как из ведра, и ветер валил с ног не хуже стакана водки, варить которую научил таарцев лично Волосатый.
Обойдя весь лагерь, мародер почувствовал, что порядочно продрог.
Шатры кургов стояли недалеко от арама, и Волосатый занимал самый крайний.
Оказавшись внутри, скинув мокрую одежду, мародер сел на ковры и извлёк из их груды бурдюк с вином. В последнее время все вечера Волосатого кончались именно так.
Не успел он прикончить первый бурдюк, из-за полога показалась голова Костуна.
Войдя и невесело осмотревшись, он плюхнулся рядом с Волосатым.
– Ты что не разрешаешь убирать здесь?
– А зачем? – удивился Волосатый, роясь в закромах.
Через минуту на свет появился ещё один бурдюк.
Костун не стесняясь, выхватил его из рук Волосатого, и сам приложился:
– Тебе надо завязывать бухать.
– Это с какой стати?
– Ты вчера строил карточный домик из таарцев.
– Ну, и что, это физическое упражнение, развивает чувство баланса…
– Я сказал – завязывай.
– Это угроза? – насторожился Волосатый.
Костун дружески похлопал Волосатого по плечу:
– Ты меня понял.
Мрачно помолчали минуту, после чего Костун спросил:
– Ты заметил странное поведение Серого?
Волосатый несколько мгновений пристально пялился на друга.
– Так вот чем вы вашу мать занимаетесь с Азой.
Мародер зашёлся в беззвучном смехе.
Костун недовольно пихнул Волосатого в бок.
– Хватит ржать, я серьёзно.
Волосатый смахнул слёзы.
– С этим засранцем всё не так после той контузии. Точно тебе говорю, колдун с ним что-то сотворил. Он, то на все сто процентов уверен в том, что делает, то вдруг превращается в тряпку. Это полная херня. А что если одним прекрасным утром он опять слетит с катушек? Ты об этом думал? Нас окружают зеленокожие, которые мечтают о том, чтобы выпустить нам кишки и намотать их на знамёна. А мы сидим и ни черта не делаем в грёбаной заднице мира!
– Всё сказал? – спокойно спросил Костун.
– Да.
– Я уверен, он что-то от нас скрывает.
– Ну и что он может от нас скрывать?
– Эта проклятая рука…
– Мой ночной кошмар, - закончил Волосатый.
– У нас, к сожалению, нет никого, у кого можно спросить, как это может влиять на него. Не лезть же с этими вопросами к Жнецу.
– Да, это плохая идея.
– Диал иногда смотрит на Серого так, как будто что-то знает.
– Обсуждать это с ассасином тоже не лучшая затея.
– Остаётся только Чтец, но этот
– Эм, эту затею оставь. Тебе не понравится то, что ты увидишь.
Костун вопросительно поднял бровь.
– Поверь на слово.
– Короче присматривайся внимательно ко всему, что он делает и говорит.
– Ну, прекрасно, только этого не хватало, - всплеснул руками Волосатый. – Надо было сдёрнуть отсюда с Азой.
Волосатый сделал внушительный глоток.
– Всё слишком далеко зашло… - сказал Костун, отдёргивая полог шатра.
– Кстати, Диал говорит, что красные колдуны объявили на нас охоту. Какой-то нездоровый ажиотаж начинается. Так что чаще оглядывайся.
– Ты звал меня? – спросила Аилин, завидев Серого.
Мародер обернулся на голос.
Девушка как всегда куталась в просторный плащ, но он нисколько не скрывал восхитительные формы. Невинное лицо и глаза с какай-то демонической искрой глубоко внутри, притягивали к шаманке все взгляды, где бы она не находилась. Даже мародеры спасовали перед её мистическим очарованием.
Серый познакомился с Аилин ещё в первый день нахождения в главном домене. Молодая таарка к немалому удивлению мародеров возглавляла Круг шаманов Вако. Оказалось, что южные племена на этот важный пост чаще всего выбирали женщин.
Новоиспечённый вождь, как и все остальные не остался безучастным к красоте шаманки и на следующий день пригласил на вечернюю трапезу. Спустя какое-то количество вечеров стали шептаться о том, что обычно холодная как утренняя роса Аилин, наконец, сдалась перед новым вождём.
На самом деле Серый держал её при себе исключительно из-за её колдовских талантов. Во всяком случае, так он себя убеждал.
Аилин гораздо моложе Серого, оказалась, ни смотря на это, искушённой почти во всём, что так необходимо молодой женщине и шаманке в придачу. С самого начала ей удалось заинтересовать Серого, не прибегая к женским уловкам, хотя иногда она и ими не брезговала, но делала это так искусно, что эта тема всегда висела где-то в воздухе. Но самой главной причиной, по которой Серый держал её при себе всё-таки оставался колдовской талант. Поразительно, но молодая таарка обладала такими познаниями, которым позавидовали бы многие колдуны, находящиеся на службе Лорда-Правителя в Централе.
– Снова беспокоит рука? – участливо спросила Аилин, обдавая мародера пряным ароматом своих волос.
– Это становится невыносимым. Она ведь давно зажила.
– Причина этой боли всё ещё загадка для меня, - сказала таарка.
Из плаща Аилин извлекла небольшой пузырёк с мазью и не спеша принялась втирать её в руку до самого локтя.
Серый всегда думал, что боль никогда не сможет сломать его, но оказалось, что он ошибался.
Первый приступ случился на следующий день после того как в бою с ожившим богом он заполучил себе демоническую руку. Теперь никак по-другому он не мог её называть. Познав её власть Серый устрашился, и не только руки, но и собственных мыслей. Чем бы не являлось то, что якобы засело в мета-броне, мародер страстно желал избавиться от этого. И если раньше эта сила приводила его в трепет, то теперь он не ощущал почти ничего кроме ужаса.