Сдвиг
Шрифт:
– Но к этому всё и идёт.
– Может оно и к лучшему, - тихо сказал Улитка.
– Нет как-то всё это не правильно.
– Идти партизанить тоже не выход, что мы вшестером сможем сделать? Смех один.
– А если собрать народу побольше? В лесах мы сможем укрываться до бесконечности…
– А ты помнишь, что мы вроде как на службе у Альянса? – спросил Аза, оглядываясь по сторонам. – И тому о чём вы так увлечённо болтаете, есть совершенно чёткое определение – измена.
– Измена - это то, что мы здесь делаем, - хмуро оглянувшись на лагерь, сказал Серый.
– Это не нам решать.
– Вот именно
Мародеры замолчали, каждый думая примерно в одном направлении.
День уже кончался, начинало темнеть, но деятельность, которая кипела в лагере, не остановилась и продолжалась уже при свете больших костров.
Большинство мародеров и охотников маялось бездельем, с того самого момента как они пришли в лагерь пять недель назад, командование так ничего им и не поручило, даже пресловутого патруля. Так обстояли дела со всеми кто выжил после всех тех волн, что обрушили на них племена. Бурной деятельностью в лагере занимались только новобранцы и резервисты, которых оказалось никак ни меньше, мародеров и охотников. Тем же приходилось просто сидеть на месте и ничего не делать, от чего у многих и появились мысли о том, чтобы покинуть лагерь и продолжить войну, но уже самостоятельно.
Складывалось впечатление, что ставших уже ветеранами бойцов, большинству из которых, не исполнилось и двадцати, берегут до критического момента. Но тот удалялся с огромной скоростью от них, с каждым новым метром построенной вокруг лагеря стены.
Молодые, но уже доказавшие своё право быть, лучшими из лучших, бойцы, не хотели становиться свидетелями гибели родных полисов, где остались друзья и семьи, да и весь родной мир. Но командование Альянса в лице генерала Ворона, наверно самого свирепого военачальника за всю историю Бера, жестокость которого по отношению к таарцам вошла в пословицы, считал по-другому. Мародеры и охотники не могли этого понять, отчего и стали усматривать различные заговоры.
Но пока не пришли вести о первых атаках на полисы все мирились с таким положением дел. Но, то, что долго так продолжаться не может, понимали все. Напряжение в воздухе с тех пор как таарцы всё ближе подходили к Орготу, первому пограничному полису, становилось всё более явным. Мародеры и охотники словно потревоженные берские медведи в любой момент готовились напасть на любого, кого сочтут угрозой. А за угрозу с недавнего времени стали принимать и последнее оставшееся командование Альянса и самого генерала Ворона.
Буря наметилась ещё ночью, когда пришли известия из Оргота.
Одна из многочисленных армий племён напала на него вечером, захваченные в боях артиллерийские установки и другое снаряжение армии Альянса, сильно упростило им задачу. Небольшой полис, которых в Бере около пяти десятков, был захвачен практически за несколько часов. В лагере об этом стало быстро известно, и на следующее утро он стал похож на развороченный осиный улей.
О неизбежности произошедшего знали все. Мародеры и охотники не имели никаких сомнений, на тот счёт какая участь ждёт небольшой пограничный полис, население которого в шесть раз меньше их собственного лагеря. У него ни одного шанса выстоять и пару дней, но от этого, волнение, поднявшееся в лагере не стало менее тихим. Это стало своего рода сигналом к действию и бойцы Альянса,
Угрюмые мародеры и охотники, собравшиеся у крепости, где размешался командный центр, ждали появления генерала Ворона.
Капитаны, которые высыпали из крепости, как только начала собираться толпа пытались урезонить бойцов, но у них ничего не получалось. Мародеры и охотники смотрели на командиров, а те собравшись вместе крепко решили, выяснить политику оставшегося командования Альянса.
Гул вокруг крепости стремительно нарастал, шумел уже весь лагерь. Теперь уже только командиры звеньев, держали бойцов в достаточном удалении от крепости, чтобы не случилось беды.
Командование осознало, что нужно предпринимать какие-то действия, если оно не хочет иметь дело с бунтом.
К командирам вышел Стагот.
Колдун этот имел самую жуткую репутацию, среди всей колдовской братии, хоть они и не имели собственных объеденных одной целью структур, ими негласно командовал именно он.
Все прекрасно об этом знали, а потому притихли, колдуны оставались той силой, с которой приходилось считаться и мародерам и охотникам.
Стагот выйдя из крепости, направился прямиком к командирам, которые стояли обособленно. Оказавшись с ними рядом, после небольшой паузы, он заговорил:
– Я понимаю ваше волнение и потому прошу выслушать меня внимательно. События приняли такой оборот, что бездействие кажется вам напрасным и даже предательским. Но на, то есть причина…
– О какой причине ты говоришь колдун? – спросил один из охотников.
– Её узнают лишь некоторые из вас, такова воля Ворона.
Командиры зашумели, но Стагот остался спокоен, и терпеливо дождался, когда все утихнут.
– Где сам генерал?
– Почему мы не видели его уже месяц?
– Почему не он говорит с нами?
Вопросы посыпались один за другим.
Колдун поднял руку, призывая к тишине.
– Как я и сказал, из вас это узнают лишь некоторые.
– Тогда кто это будет колдун? И почему мы все не можем услышать то, что ты хочешь сказать?
– Это решение генерала Ворона и чем руководствовался он, отдавая мне это распоряжение, я не знаю. Если вы готовы слушать, я назову имена, которые он мне передал.
Командиры снова зашумели, всё происходящее мягко говоря выглядело странно.
Но поняв, что колдун неумолим, и продолжает стоять на своём даже и после нескольких брошенных угроз, командиры стихли готовые слушать.
Стагот стал произносить имена.
Всего он назвал их сотню. Имена Серого и Азы, в том числе.
Где не пройдёт охотник, там непременно проскочит мародер.
Поговорка охотников
Небольшая крепость, раньше служившая простой пограничной заставой, теперь превратилась в огромное каменное строение. Редкое для Бера явление, камень почти невозможно добыть в лесах, его привозили издалека.
Сотню командиров, как мародеров, так и охотников, сопровождал сам Стагот. Все следовали за колдуном молча, не без некоторой настороженности, ведь сотня, которую назвал Стагот, представляла из себя собрание самых сильных и закалённых командиров. Кто знает, что на уме у колдунов?