Сдвиг
Шрифт:
— Младшего брата.
— А он говорил, зачем Бобби Кеннеди рисковать своей карьерой и карьерой брата и нанимать «Чикагский синдикат» для убийства Фиделя Кастро, если у него для этого есть ЦРУ?
Морщась от боли, Лу все-таки умудрился хмыкнуть:
— Да потому что Кастро до сих пор жив, тупица!
Лу следовало отдать должное — в этом он прав.
— И в чем заключался ваш план?
Лу закатил глаза.
— Таблетки с ядом. Мы должны были подмешать их в еду. — Он повернул
— Взрывающиеся сигары. — Мельхиор засмеялся и показал большим пальцем на мельницу: — Отсюда далеко от площади Революции.
Глаза Лу подернулись дымкой, и Мельхиор не знал, то ли это признак наступающей смерти, то ли тот подумал, как могла сложиться его жизнь, если бы сделка удалась.
Он чувствовал, как колени намокают от теплой крови, пропитавшей землю, и хотел уже пнуть ногой Лу, чтобы привести того в чувство, когда взгляд гангстера прояснился.
— У тебя есть ром?
— А у кубинской собаки есть блохи?
— Как у всякой кубинской шлюхи. Угости меня, и я расскажу все, что ты хочешь знать. Я хочу покинуть этот мир таким же пьяным, каким появился.
Мельхиор достал из кармана бутылку Эдди Бейо и поднес ко рту Лу. Лу обхватил губами горлышко и стал жадно глотать темноватую жидкость.
— Господи! — сказал Мельхиор, когда Лу наконец оторвался от бутылки, чтобы набрать воздуху. — Да для меня это хуже раны!
— Правда? Дай мне свой пистолет, и проверим!
Мельхиор засмеялся. Он всегда был неравнодушен к людям с чувством юмора.
— Итак. Бобби послал тебя убить Кастро. Кастро ты не убил, а оказался здесь. Что произошло?
Лу выплюнул сгусток крови.
— В последний момент ублюдок дал задний ход и оставил нас ни с чем. — В голосе Лу звучало отвращение. — С этими пижонами всегда так — им нельзя верить!
— Само собой! Только сейчас не избирательная кампания. А они знают о сегодняшней встрече? Кто-нибудь вообще знает?
Теперь в голосе Лу звучала гордость.
— Сэм говорил, что на Кубе всегда можно сделать деньги. Сахар, казино, девочки. Но об этом не знает даже Сэм.
— А русские?
— Василий — парень, которого я так любезно застрелил за тебя — говорил, что в России полный бардак. Люди не доверяют правительству, правительство не доверяет самому себе. С одной стороны — Хрущев и его команда, с другой — ястребы. У КГБ одни интересы, у армии — другие. Если стравить их друг с другом, «холодную войну» можно выиграть, даже не залезая в такие забытые Богом места, как Куба.
— Да, но тогда ребята вроде меня останутся без работы.
Лу прищурился:
— Ты вроде говорил, Контора не знает, что ты здесь. Тогда на кого ты работаешь? На Кастро? Или Советы?
Мельхиор ухмыльнулся:
— Одному
— Второй человек на Кубе? Рауль? — Лу попытался присвистнуть, но у него не вышло. — Я слышал, что в пятьдесят девятом, когда уже все закончилось, он построил оставшихся сторонников Батисты и лично расстрелял их. Из них двоих мне куда больше по душе этот хладнокровный сукин сын, чем Бобби, хотя я их всех ненавижу.
— А ты понимаешь, что твой босс дал Кеннеди Чикаго, а с ним и штат Иллинойс, и обеспечил ему победу на президентских выборах? Что ты имеешь против него, если не считать, что он ирландец?
— А разве этого мало? — Лу засмеялся, но тут же закашлялся и выплюнул кровь. — Гарса, — сказал он, несколько успокоившись. — Лу.
Какое-то мгновение Мельхиор смотрел на него, не понимая, и вдруг до него дошло:
— Ты… кубинец?
— Нельзя издеваться над чужой страной и рассчитывать, что это сойдет с рук. Кубинцы похожи на итальянцев. Они не стесняются сделать подлянку, если это единственный способ победить.
Лу замолчал. Его дыхание стало совсем хриплым, но он держался достойно. Подобно Эдди Бейо, он не скулил, вымаливая себе жизнь, как поступали многие другие. Мельхиор подумал, что при иных обстоятельствах они могли бы даже сдружиться.
— Я устал, — произнес Лу, — и нога болит так, что невозможно представить. Ты закончил со своим вопросником?
— Самый последний, — ответил Мельхиор и показал на мельницу: — Ключи в грузовике?
Бостон, штат Массачусетс
27 октября 1963 года
В машине у него была бутылка. Не джина, а водки.
— Ее можно пить не смешивая, — пояснил он.
Она сказала, что ее хозяйка не разрешает приводить домой гостей, на что он понимающе заметил, что его — тоже. Если он и удивился, что она настояла поехать в столь отдаленный мотель почти у самого аэропорта, то не подал виду. Когда он, извинившись, вышел в ванную, она налила выпить в два бокала и достала пакетик, полученный от Моргантхау.
Иногда «марки» — маленькие кусочки бумаги, пропитанные раствором наркотика, — были чистыми, а иногда — с рисунками, изображавшими восходящее солнце, персонаж мультфильма или кого-нибудь из создателей Конституции. На этот раз там был мужчина с бородой. Сначала она даже решила, что это Кастро — от Конторы вполне можно было ожидать такого юмора, — но потом сообразила, что это гравюра Уильяма Блейка. Один из его богов. Как же его звали? Орисон? Нет, то была молитва. Ориген? Вспомнить так и не удалось.