Сеанс мужского стриптиза
Шрифт:
– Куда прешь, придурок?! Глаза разуй, тут для зрячих написано: «Билетная касса»! Сначала деньги заплати, а потом уже удочку забрасывай, оглоед! Вот народ! Только халяву им подавай!
Дядька согнулся колесом и укатился в кусты, подальше от пруда, с таким рвением охраняемого горластой бабой. Встревоженные криком купальщики тоже заволновались и потянулись на берег, стуча зубами и обнимая руками зябнущие плечи.
– Здравствуйте! – вежливо отвечала я на приветствия. – Здравствуйте, здравствуйте, здрасьте, здра… Тьфу!
Мне захотелось ругаться, и я поняла, что не гожусь в кроткие ивановцы. Хотя вполне согласна
Тут мне вновь, уже в третий раз, привиделся чудесный помидорный салатик, и я решила: все, надо, наконец, позавтракать! А то что это за расследование – на голодный желудок! Натощак у меня мозги работают, как компьютер в экономном режиме – вполнакала.
Я повернулась спиной к многочисленным голоногим гражданам и пошла прочь от пруда – на сей раз не огородами, а по тропе, вливающейся в деревенскую улицу. Походя зашвырнула в кусты бесполезный башмак, а бабушкину тряпичную сумку аккуратно свернула и спрятала в карман: еще пригодится!
Мне пришло в голову, что неплохо бы заскочить по пути в поселковый магазин и прикупить для нашей большой компании какой-нибудь еды. Ночью, отправляясь спасать застрявшую в лесу мамулю, мы не подумали запастись провиантом, а на даче у нас тоже никаких продовольственных складов нет – я уже вчера проверяла. Нельзя же бесконечно объедать Поля и бессовестно разграблять консервный склад, созданный в лесу каким-то хозяйственным орнитологом, большое, кстати, ему спасибо! Надо иметь совесть!
«А еще надо иметь деньги! – напомнил мне неугомонный внутренний голос. – У тебя деньги-то на магазин есть? На какие шиши ты собралась затариваться провиантом?»
– Деньги? – я остановилась и обшарила карманы.
Денег не было, если не считать ими мятую десятку и жалкую кучку мелочи. Я тщательно пересчитала наличность: шестнадцать рублей, пятьдесят копеек. Хватит только на две буханки хлеба.
– Ничего, хлеб – тоже еда, – бодро сказала я.
«Простая пища, проще не бывает! – с готовностью подтвердил внутренний. – Мечта ивановца!»
– Между прочим, еще в Древнем Риме принято было считать, что людям жизненно нужны именно хлеб и зрелища! – напомнила я, легким спортивным бегом продолжив путь к магазину. – Вот я и принесу родным и знакомым самое насущное – хлеб!
«То, что надо! – весело согласился внутренний. – Тем более что в зрелищах родные и знакомые в последнее время не испытывают недостатка!»
Я хмыкнула и перешла с рыси на шаг – впереди по курсу уже показался приземистый домик магазина, украшенный необычной вывеской «Продукты и др.». «Др.» меня сейчас не интересовало, а продукты были представлены в первую очередь хлебобулочными изделиями. У магазина как раз стоял фургон хлебокомбината, и дядька в синем халате таскал деревянные поддоны с продукцией. В дверях застряла мясистая деваха в трещащем по всем швам белом халатике. Она с успехом заменяла собой шлагбаум, потому как почти полностью перегораживала проем могучей грудью и круглым животом. Когда дядька с очередным поддоном подходил к дверям, продавщица шариковой ручкой рисовала галочку в приемной ведомости, а потом с усилием втягивала свои выпуклости и позволяла грузчику протиснуться в освободившееся пространство.
Покупатели тем временем
– Доброе утро! – вежливо сказала я, начиная игру. – Не подскажете, почем хлебушек? Хватит мне шестнадцать рублей на две буханки?
Тетки зашевелились.
– Ты вроде не наша, не местная, ты ж городская? Че ж у тебя денег на хлеб не хватает? – недоверчиво спросила баба в цветастом платке.
Невысоко оценив скорость, с которой продавщица принимала товар, она вытянула из кармана газетку, развернула ее, аккуратно расстелила на сырой лавочке и села.
– Я не местная, но и не совсем городская, – легко соврала я. – Я вообще-то из станицы приехала, в институт заочный поступила и думала в городе у родственников пожить, а они меня сюда, на дачу наладили.
– Хороши родственнички! – ехидно заметила баба в платке с изображением черной пантеры.
Платок деревенская модница повязала низко, над бровями, и желтый глаз Багиры пришелся точно на середину теткиного лба. Это производило странное, почти мистическое впечатление.
– Они хорошие! – охотно согласилась я, прикидываясь незлобивой дурочкой. – Помогли мне тут работу найти, чтобы было на что хлебушка купить. Вчера горничной взяли в богатый дом.
– Это куда же? – как я и надеялась, заволновались тетки. – Уж не на Нинкино ли место?
– Точно, точно! – улыбаясь, закивала я. – До меня там и вправду какая-то Нина работала! Только я ее не видела, познакомиться не успела.
– И уже не увидишь, – мрачно сказала бабулька в плешивом салопе, сшитом в незапамятные времена из мелких фрагментов каких-то гладкошерстных животных. Судя по всему, из кротов, погибших под артобстрелом на полях Второй мировой войны. – Убили Нинку!
– Как убили?! За что убили?! – ахнула я.
– Да уж, наверное, не за то, что плохо убиралась! – сказала ехидная тетка в платке. – Не иначе, мужику глазки строила, а хозяйка в том доме норовистая, могла и прибить!
Я внимательно посмотрела на нее и вспомнила, что восточные философии приписывают третьему глазу сверхъестественные способности. Может, трехглазая тетка дело говорит? Версия была интересная, гневливая Надин и на меня произвела впечатление дамы, способной убить маникюршу за криво обрезанный ноготь.
– А убиралась Нинка как раз хорошо, она девка аккуратная была, – вступилась за покойницу бабка в облезлых кротах. – Всегда чистая, опрятная, по виду и не скажешь, что уборщица.
– И худая! – завистливо сказала от двери мясистая продавщица. – А ведь жрала не меньше моего! Всякий день набирала полную сумку продуктов, да все калорийное: сыр, колбаса, масло, сметана, полуфабрикаты всякие и обязательно шоколадка или пирожное! Каждый божий день шоколадка! Да если б я по батончику в день съедала, что бы со мной было, страшно подумать!