Сеанс мужского стриптиза
Шрифт:
Ботфорты были мне великоваты, но не слишком, всего на пару номеров. Впервые в жизни я порадовалась, что у меня не золушкина ножка, сорок первый номер! Я натянула на каждую ногу по два толстых шерстяных носка бабушкиной вязки, и сапоги стали почти впору.
– Классные сапожки! – восхитилась мамуля, когда я проходила мимо окна.
Любопытная родительница выглянула на шум моих шагов. В суперсапогах я шла тяжело, не сгибая ноги в коленках и приволакивая стопы. Я напоминала себе ту боевитую тетку из фильма «Чужой», которая для сражения с монстрами запрягалась в
– Обувь от кутюр! – продолжала насмехаться мамуля. – Точь-в-точь такие бахилы носит мужик из рекламы сигарет «Мальборо»!
В роскошных сапогах Ковбоя Мальборо я могла идти, не разбирая дороги, поэтому сократила себе путь к лесу, направившись через заповедную лопуховую поляну.
– Осторожнее! – взволнованно крикнул Поль, когда я взрезала лопуховые волны, как тяжелый танкер.
Пашка стоял на тропинке. Вид у него был еще тот! Я посмотрела на него – мокрого, грязного, в измазанной растертой зеленью одежде – и поняла, что сафари на ящериц и элементарная гигиена несовместимы.
– А что там? – остановившись на одной ноге, спросила я.
Подумала, глупая, что мальчик заботится о моей безопасности! Как же!
– Там ящерицы! – ответил юный натуралист.
С таким благоговением пиратский попугай произносил: «Пиастры! Пиастры!»
– Ты разве не наловил уже, сколько нужно? – спросила я, возобновляя поступательное движение.
– Поймал пару настоящих красавиц! – радостно кивнул Поль, не уловив в моем голосе неодобрения.
Он высоко поднял и показал дырчатый ящик, словно я могла в мелкие дырочки рассмотреть его хвостатых красавиц. Больно хотелось, можно подумать!
– Иди домой, – посоветовала я. – Позавтракай хлебом.
– Домой? – лицо Поля вытянулось.
– К нам на дачу, – поправилась я, сообразив, что возвращение в родные пенаты мальчишку не привлекает.
– Ладно, уже иду! – Поль снова повеселел и понес своих новых питомцев к нам во двор.
Я подумала, что мне опять придется спать, обложившись мышеловками, но не стала сосредоточиваться на этой мысли. В условиях дикой местности следовало позаимствовать опыт и манеры брутального Ковбоя Мальборо, а он живет одним днем и держит природу под каблуком. Я притопнула шикарным мальборовским сапогом и вынырнула из лопуховых зарослей на тропинку.
Место, где был ночной бивак Поля, я запомнила по приметной сосне. Это дерево на высоте примерно метра от земли неожиданно раздваивалось и так необычно, что развилка стволов имела форму полукольца. Получилось вполне удобное посадочное место.
– Посмотри, Дюша, ведь это же настоящий лесной трон! Кресло из ветвей и крона, как балдахин! – восхитилась мамуля, когда мы ночью проходили мимо запоминающегося дерева.
Я не стала спрашивать, какое именно царственное существо видится мамуле на лесном троне. Не хотелось темной ночью услышать подробное описание какой-нибудь замшелой нечисти, вроде лешего!
Белым днем местность выглядела вовсе не страшно. Я присела на сосновый трон и огляделась.
Там, где стояла палатка Поля, трава была примята и еще не успела распрямиться. Четко угадывался
– «Икра овощная особая», – с трудом разобрала я. Проигнорировав информацию о составе продукта, я повернула банку и увидела на ее боку надпись «Новинка» и яркий штамп «Специально для сети магазинов «Лукошко», а на отогнутой крышке – дату выпуска консервов. Июль месяц, свежачок! Впрочем, в этих торговых заведениях товар не залеживается.
«Лукошко» – это популярные супермаркеты с дешевыми товарами и в высшей степени ненавязчивым сервисом. Я лично не люблю их за бесконечные и неистребимые очереди на кассах, затоптанные полы и постоянную путаницу с ценниками. Однако многие горожане со скромным доходом хвалят «Лукошко» за гуманитарные цены.
– Значит, искомый орнитолог – экономный парень, он закупил для своего лесного склада дешевые консервы в дешевом магазине, – рассудила я.
Никакой другой информации из пустой жестянки выжать было невозможно.
Конечно, по номеру партии и серии, указанных на жестянке, можно узнать, в каком именно «Лукошке» ее взяли. Однако совершенно невозможно, чтобы замороченный персонал супермаркета вспомнил покупателя, побывавшего в магазине хоть два месяца, хоть два часа назад. Чтобы запомниться кому-то в шумном балагане, который называется «Лукошко», нужно сделать что-нибудь экстраординарное. Например, раздеться донага и сплясать джигу на коробках с теми же консервами! Вряд ли можно было ожидать чего-то подобного от орнитолога.
– Интеллигентный все-таки человек, ученый! – произнесла я вслух.
Словно отвечая, над моей головой защебетала пичужка. Не знаю, что она сказала на своем птичьем языке, не исключено, что нелестно высказалась об ученых-орнитологах. Высматривая общительную птичку, я подняла голову и зацепилась взглядом за нижнюю перекладину веревочной лестницы.
Нижней она могла называться лишь формально, потому что пряталась в кроне раскидистого дуба на высоте приблизительно двух метров от земли. Я спрыгнула с соснового трона, подошла к дубу и запрокинула голову, рассматривая лесенку.
Я уже упоминала, что мало похожа на Золушку с ее миниатюрной ножкой. Так вот, с Дюймовочкой у меня тоже крайне мало общего. Мой рост составляет ровно сто семьдесят пять сантиметров. Иногда это сущее наказание, но чаще преимущество.
Вот и на сей раз мой гренадерский рост оказался благом. Подняв руки, я ухватилась за нижнюю перекладину. Это удалось без труда, веревка сама легла мне в руки. На основании этого факта я сделала сразу два существенных вывода.
Первый: если этой лесенкой пользовался наш орнитолог, то он не карлик. Как минимум моего роста! Для мужчины, конечно, это не великое достижение, но тоже неплохо. Во всяком случае можно не рассматривать кандидатуры мужиков, которые не дотянули до ста семидесяти пяти сэмэ. Уже хорошо.