Седая весна

Нетесова Эльмира Анатольевна

Но, несмотря на это, росли в семье двое дочек. Лицом и характером — капля в каплю — отец.

Володька до бесконечности любил их. И в любой машине, в какой он работал, была у него перед глазами их фотография. А потому, как говорил сам, он никогда с ними не разлучался.

Кого он возил, куда и зачем, человек рассказывал редко и крайне скупо. Знала семья, что возит их отец начальство. Куда прикажут. Он свои маршруты не обсуждает. В будни и в праздники всегда занят. Какие там выходные? На них приходилась основная нагрузка.

В доме, в саду и в огороде управлялась жена, а потом и дочки помогать стали. Росли они, как все дети на этой улице, —

спокойными и работящими. Учились. И никогда не забывали здороваться с соседями.

Вся улица считала, что живет эта семья тихо, не зная никаких потрясений и бурь. Да и чего им тревожиться? Бабам много ли надо? А мужик бывает дома наскоками.

Зато не пьет! И не дерется!

— И главное, вот ведь досада! Налево сходить никакой возможности! — жалели Володьку соседи-мужики.

— Ничего! Вот как на пенсию выйдет, тогда и наверстает свое! — говорил печник Тихон, улыбаясь в бороду. И не спрашивая согласия, выложил во дворе шофера печку, поставил над нею навес.

— Вари, Наталья, варенье. Готовь на воздушке еду, чтоб не задыхаться летом от жары в избе. Да оно и сподручней, когда в доме две печки. Все быстрее справиться можно. Он сел за столик рядом с хозяйкой. — Тяжко тебе, голубушка? Вовсе извелась! Всюду сама! Когда же Володька машину на прикол во дворе поставит? И станет жить хозяином, а не гостем?

— Ой, дедунь, не гневи Бога! Как получается, так и живем. И на Володю я не в обиде. Ему куда как хуже, а все терпит и не жалуется. Только дожить бы до пенсии, тогда оба отдохнем, — поставила, перед стариком борщ и жареную рыбу, блины со сметаной и чай. Знала, предложи деньги — обидишь человека.

— Сколько ж лет мы с тобой в соседстве живем, а ты не меняешься. Все такая ж, как тогда! — оглядел старик Наталью. И той вспомнилось свое, дорогое и давнее.

Она только закончила кулинарное училище, когда их — выпускниц, послали сервировать банкетный зал, где помимо начальства будут гости из-за рубежа. Страшно было. А так хотелось доказать заграничным, что и здесь — в провинции умеют делать вкусные вещи и готовить не разучились, не растеряли свое умение.

Наташка пекла торт. И решила сделать его необычным, нетрадиционным. Вот тогда смастерила она из теста корзину. Из теста и крема громадный букет роз сделала. Всю ночь старалась. Каждый лепесток и листок вывела. Букет получился как живой. Главное было доставить его в банкетный зал, не повредив и не нарушив, целостность. Никто не решался взяться за это. И только Володька осмелился. Глянул на торт, поначалу не поверил, что сотворен руками человеческими. Захотел познакомиться с мастерицей. Когда увидел Наталью, онемел от удивления. Совсем юная девчушка! Так похожая на распускающуюся розу в своем букете. И решился… Перевез торт. Когда на стол поставил, долго не решались притронуться к нему гости. Жалели красоту букета, восторгались. Лишь к концу банкета насмелились, и все хвалили мастерство кондитера.

Нет, не ел торт Володька. Шофер дежурил в машине. За стол его никогда не приглашали. Он думал о Наташке. Запала она в душу парня. Стояла перед глазами неотступно. Но… Как увидеть ее, где найти? И словно услышали его. Дали адрес, по какому нужно поехать и привезти девчушку сюда…

Наташку взяли на работу в столовую, куда могли попасть далеко не все. Но Володьке разрешалось. Теперь он виделся с нею каждый день. Так длилось с год. Иногда им удавалось вырваться в кино. Девушка, как и сам Володя, очень уставала на работе, но в выходные встречалась с парнем. Она

лишь через полгода узнала, где он живет. А к концу зимы согласилась стать его женой и перебралась к мужу — в неброский, но крепкий дом на окраине города. Тогда здесь еще жила свекровь — мать Володьки, хмурая, строгая женщина, умевшая держать в своих руках дом и огород, сад, еще успевала работать в банно-прачечном комбинате, к тому же умела держать в руках дочь и сына, какие, несмотря на возраст, беспрекословно слушались ее.

Окинув взглядом невестку, сказала сухо:

— Давай вживайся. Ничего особого в том нет. Коли сыщешь в душе тепло, дочкой жить станешь. Если сердце холодное — враз увижу.

Наташа поначалу съежилась. Поняла недосказанное. Но вскоре забыла. Что слова? В семье живут одними заботами. И когда свекровь заметила растущий живот невестки, без слов принялась вечерами шить распашонки и чепчики, загодя обметывала пеленки. И однажды Наталья услышала, как она бранила Вовку:

— Почему дозволяешь ей с работы пехом идти? Иль подвезти не можешь? Гля, какой гололед на улице! Ить поскользнуться может. Скинет дите! Нешто сердца не имеешь? Упроси свово начальника! Ить не зверь понять должон. А не умолишь, уйди в другое место. Не дозволяй бабе рисковать собой…

Вовка с того дня каждый день возил жену. А когда Наталья родила и приехала домой с дочкой, свекровь забрала внучку в свою комнату и без просьб, без лишних слов, сама растила Аленку, принося к матери лишь на кормежку.

Мало общалась Наталья со свекровью. После родов хотела определить Аленку в ясли. Но бабка не дала. Насупилась, взяла внучку на руки и пробурчала:

— Не успеет человек в свете объявиться, ужо его сгубить хотят. А за что? На кой ей казарма? Не дам! Со мной взрастет! Мне через месяц на пензию. У тебя как раз отпуск кончится. Кто доглядит ребенка лучше — свои иль чужие?

Володька в этот разговор не вмешивался. Боялся матери, не хотел обижать жену. Знал, мать не переспорить. А и сумеет она убедить Наташку. Так оно и случилось.

Аленке шел третий год, когда Наталья, забеременев, решила сделать аборт. Поделилась со свекровью. Та всполошилась. Отругала невестку зло. Рожать велела.

Вовка тогда чуть не взвыл, узнав, что жена родила вторую дочку. Так ждал сына. Но мать, глянув на него строго, словно пощечину влепила, сказала, свое;

— На что нам бездельники в доме? Вся жисть — на бабах держится! А мужики на что годны? Радуйся, в семье помощницей прибавилось! От мужиков едино морока да заботы. Вот родите трех внучек мне. А когда подрастут, можно и мальца! Они сами его выходят.

Володька похолодел от ужаса:

— Четверых детей! Да как их прокормлю? Хватит этих!

— Потому говорю, не надо мужиков! Ишь, зашелся! Как прокормишь? Твоя это печаль? Коль не можешь, на что женился? Смотри, Натка, не делай аборты! Грешное это дело — детву гробить! Не сможет растить, нехай не лезет в постель к тебе! А и чего сетуешь? Места в доме хватит. Сестра твоя замуж ушла. Ее комната свободная. В ей не то двоих, десяток детей поместятся. А хлеб каждому Бог дает.

Наташка была благодарна свекрови за поддержку. И только Володька все реже появлялся в доме. Его командировки стали затяжными, бесконечными. Поначалу он уезжал на два-три дня. Потом неделями не появлялся. Возвращался на ночь и снова уезжал. Наталья стала подозрительной и однажды решила проверить мужа. Поздним вечером пришла в гараж, спросила сторожа, на месте ли машина, на какой работал Вовка: