Седьмая чаша

Сэнсом Кристофер Дж.

Женщина посмотрела на меня озадаченным взглядом, а я наспех откланялся и вышел. Когда я проходил мимо палаты больного, считавшего себя королем, тот через дверь велел мне ступать неслышно возле монарших покоев.

Сначала мне предстояло заехать домой и поговорить с Тимоти, а затем повидать Дороти, потому что, если я прав, именно она может поставить на место последний кусочек головоломки.

Через час я постучал в ее дверь, но предварительно заглянул к себе домой. Тимоти испугался, когда я снова стал задавать

ему вопросы относительно Ярингтона, и хотя он не мог назвать нужное имя, но дал описание, которое, пусть и не подтвердило моих подозрений, зато и не противоречило им. Этого оказалось достаточно, чтобы я поспешил к Дороти, на ходу узнав от Джоан, что Барак до сих пор не вернулся.

Мне открыла Маргарет.

— Миссис Эллиард у себя? — спросил я.

— Она спустилась в контору, чтобы обсудить с клерком мастера Эллиарда какие-то положенные ему выплаты. Некоторые клиенты не стали платить, поскольку узнали, что хозяин умер. Они считают, что это сойдет им с рук.

Ее голос дрожал от возмущения.

— И после этого люди еще говорят, что адвокаты жулики!

Несмотря на страшное нетерпение, я не мог не улыбнуться.

Все эти дни Маргарет являлась для Дороти опорой и источником жизненной силы.

— Вы очень переживаете за свою хозяйку? — спросил я.

— А как же иначе! Она всегда была так добра ко мне, а когда я только начинала служить, терпела мою неловкость и неуклюжесть. А мастер Эллиард? У меня просто таяло сердце при виде того, как сильно они любят друг друга.

— Да, так оно и было.

Я вдруг подумал о том, что всего неделю назад Дороти ни за что не пошла бы в контору, чтобы разбираться вместе с клерком в каких-то там выплатах. Она попросила бы меня. Эта мысль заставила меня погрустнеть, и я отчитал себя за эгоизм.

— Она возвращается к жизни, — сказал я.

— Да, сэр, хотя и медленно. Но было бы еще лучше, если бы в нашем доме не угнездился этот мерзкий кукушонок.

Она понизила голос и кивнула на дверь комнаты, которую отдали Билкнэпу.

— Своими капризами и нескончаемыми требованиями он доводит слуг до белого каления, а плюс ко всему, к нему вернулся аппетит, и он ест за троих. В конце концов он сожрет и миссис Эллиард, и всех нас. Он, конечно, гость, но такой ценой…

— Ну я сейчас положу этому конец, — мрачно пообещал я и направился к комнате Билкнэпа.

Рубашка прилипла к воспаленной спине. Раньше я показался бы Гаю, но теперь мне было не к кому обратиться за помощью, поскольку я ни за что не позволил бы, чтобы кто-то другой рассматривал мою горбатую спину. Я набрал в грудь воздуху и распахнул дверь комнаты, которую столь бесцеремонно занял Билкнэп.

Он спал, лежа на спине, и выглядел спокойным, как младенец. Младенец с густой копной волос и щеками, заросшими рыжей щетиной. Я заметил, что лицо его порозовело и пополнело. На полу рядом с кроватью стоял поднос с тарелкой, на которой осталась только подлива и несколько куриных косточек. Я яростно ударил ногой по кровати.

Билкнэп разом проснулся

и уставился на меня раздраженным взглядом своих бледно-голубых глаз.

— Что это вы себе позволяете, врываясь сюда без стука и пиная мою кровать? — с возмущением проговорил он. — Я все-таки гость.

— Гость, который беспрестанно донимает слуг приютившей его хозяйки и жрет столько, что на его прокорм не хватит никаких денег.

— Доктор Малтон сказал, что я должен оставаться здесь как минимум неделю! — негодующе парировал он. — Я был очень болен и только-только пошел на поправку.

— Чушь! Гай ни за что не сказал бы такого, не посоветовавшись прежде с миссис Эллиард. Он джентльмен и воспитанный человек.

Я снова ударил ногой по кровати.

— Чего вы так злитесь?

Билкнэп задумался, и его взгляд скользнул куда-то в сторону.

— Это из-за того поверенного, про которого я вам рассказал? Но я уверен, он всего лишь наводил справки для своего клиента в связи с какой-то тяжбой.

Он попытался сесть.

— Вы не можете подать на меня за это жалобу. Я рассказал вам об этом, думая, что нахожусь на грани смерти. Я был временно non compos mentis. ^[30]

30

Невменяемый (лат.).

— Сомневаюсь, что вы хоть когда-нибудь бываете в ином состоянии.

Я посмотрел на Билкнэпа. Он был так сосредоточен на самом себе, что вряд ли задумывался, сколько хлопот доставляет обитателям приютившего его дома. Я склонился над ним и сказал:

— Либо вы оденетесь и сегодня же уберетесь восвояси, либо завтра я попрошу миссис Эллиард зайти ко мне домой, а пока ее не будет, сюда явится мой помощник Барак и вышвырнет вас за дверь прямо в ночной рубашке. Маргарет впустит его и сохранит все в тайне, можете не сомневаться.

На губах Билкнэпа заиграла гнусная ухмылочка.

— Ага, теперь я понимаю. Решили приберечь миссис Эллиард для себя? Так вот оно в чем дело!

Он хрипло хохотнул.

— Вот только ее ни за что не заинтересует старый уродливый горбун вроде вас.

— Я велю Бараку вывалять вас в самой глубокой луже, когда он выволочет вас из этого дома. А вы проследите за тем, чтобы миссис Эллиард была перечислена определенная сумма денег из того сундука с золотом, что хранится у вас дома.

На физиономии Билкнэпа появилась оскорбленная мина.

— Она бедная вдова, негодяй вы эдакий. Думаю, два золотых покроют ее расходы на вас. А я проверю, получила ли она эти деньги.

— Я гость, а гости не платят!

Голос Билкнэпа дрожал от возмущения. Я услышал, как открылась, а потом снова закрылась входная дверь. Дороти вернулась.

— Вон отсюда, Билкнэп! — прошипел я. — Сегодня же! Или пожалеете.

Напоследок я еще раз как следует пнул ногой по кровати и вышел.