Седьмая чаша

Сэнсом Кристофер Дж.

— Горло ему, должно быть, перерезали, когда он уже находился в фонтане. На земле крови нет.

Барак озадаченно наморщил лоб.

— И никаких следов борьбы на снегу. Если только…

Он в нерешительности умолк.

— Что?

— Если только он не сделал это сам. Он ведь боялся, что заболел какой-то страшной болезнью?

— Не было у него никакой болезни. По крайней мере, опасной. В четверг я возил его к Гаю. Ты что же думаешь, что человек способен вот таким способом лишить себя жизни, прямо посередине Гейт-хаус-корта?

Мой голос

уже звенел.

— Не пытайся казаться глупцом! Роджер был всем доволен, у него было все, ради чего стоит жить! Он вынашивал планы создания больницы для бедных, он был счастливо женат на лучшей из женщин…

Я поймал себя на том, что кричу, и осекся. Положил одну ладонь на мокрый лоб, а вторую поднял в примирительном жесте.

— Извини, Джек.

— Все в порядке, — спокойно откликнулся он. — Вы просто в шоке.

— Нет, я зол, — ответил я, чувствуя, как дрожит голос. — Все это было организовано как чудовищный спектакль.

Барак несколько секунд размышлял.

— Да, — медленно проговорил он, — если бы эти студенты не наткнулись на беднягу, его нашли бы ваши коллеги-барристеры, направляясь на пасхальную службу.

Я вновь посмотрел на тело и стиснул кулаки.

— Кто мог совершить столь ужасающую расправу над хорошим, мирным человеком? Перерезать ему горло и оставить истекать кровью в фонтане! Да еще в день Пасхи. И за что?

Я услышал приглушенный шум голосов. Три барристера вышли из своих домов и приближались к нам. Возможно, они услышали мои крики. При виде тела один из них вскричал:

— Пресвятая Богородица!

Высокий пожилой мужчина в шелковой мантии растолкал коллег и вышел вперед. Я с облегчением узнал в нем казначея Роуленда. Его нечесаные седые волосы стояли торчком.

— Брат Шардлейк? — спросил он. — Что происходит? Меня поднял с постели привратник…

Увидев лежащий на земле труп, прикрытый моим плащом, он резко умолк и переместил наполнившийся страхом взгляд к кровавому фонтану.

Я рассказал ему все, что знал. Он глубоко вдохнул, наклонился и открыл лицо Роджера. Я едва сдержался, чтобы не потребовать у него не прикасаться к моему мертвому другу. Среди зрителей пробежал шепоток ужаса. К этому времени вокруг нас собралось не менее дюжины человек. Среди них я приметил и Билкнэпа. Всегда приходивший в возбуждение от любого скандала, сейчас он стоял молча — бледный и выглядящий больным. Я подумал, что Дороти непременно услышит гул голосов, значит, нужно незамедлительно сообщить ей о случившемся. Но в этот момент Барак тихо проговорил мне на ухо:

— Вы должны кое-что увидеть. Идемте со мной.

— Я должен поставить в известность жену Роджера…

— Но сначала взгляните на то, что я хочу вам показать.

Я постоял в нерешительности, а затем кивнул.

— Мастер казначей, — проговорил я, — вы позволите мне ненадолго удалиться?

— Куда вы собрались? — строго спросил он. — Вы и эти юнцы первыми обнаружили тело, значит, вы обязаны дождаться коронера.

— Я вернусь через минуту, а потом сообщу о случившемся

миссис Эллиард. Я друг их семьи.

Краем глаза увидев, что из-за угла вышел новый студент и направляется к трупу, старик повернулся к нему и завопил:

— Убирайся отсюда, ты, жалкий недоучка! Не на что тут таращиться!

Я позволил своему помощнику оттащить меня в сторону. Отведя меня футов на двадцать, Барак спросил:

— Видите эти следы?

Я посмотрел вниз. Суетясь возле фонтана, я и двое студентов примяли снег, а сбежавшиеся позже зеваки и вовсе затоптали все место преступления. Но Барак указывал на две вереницы следов, не пострадавших от нашествия. Одна цепочка тянулась к фонтану, другая уходила от него и вела за угол здания, где жили Эллиарды. Это было то самое место, где неделей раньше я заметил неизвестного, проникшего на территорию Линкольнс-Инн.

Низко наклонившись, Барак рассматривал следы.

— Обратите внимание, насколько глубже следы, ведущие к фонтану, по сравнению с теми, что уводят от него. Словно кто-то нес сюда что-то тяжелое.

— Я слышал, как кто-то возился здесь в новогоднюю ночь, — выдохнул я. — Он перелез через стену…

— Давайте пройдем по следам.

— Я должен рассказать Дороти…

— Снег скоро растает, и следы исчезнут.

И действительно, утреннее весеннее солнце пригревало на совесть, и уже слышны были звуки капели. Поколебавшись, я последовал за Бараком. Мы завернули за угол здания.

— Следы обычного размера, — заявил Барак.

— Кому бы ни принадлежали эти следы, они больше, чем оставил бы Роджер.

Отпечатки на снегу привели нас к стене, резко повернули направо и уперлись в тяжелую деревянную дверь.

— Он прошел здесь! — воскликнул Барак.

— В последний раз он перелез через стену. Если, конечно, это был тот же человек.

— Тогда он не тащил тело. — Барак подергал дверь и констатировал очевидное: — Заперто.

— Ключи есть только у барристеров. По другую сторону расположена оранжерея, а дальше — Линкольнс-Инн-филдз. У меня есть ключ, но он находится в конторе.

— Помогите, — велел Барак.

Я сделал стремя из рук, крепко сцепив пальцы. Встав на него, Барак подтянулся и оперся локтями о верхнюю кромку стены.

— Следы ведут в оранжерею, — сообщил он и спрыгнул на землю. — Неужели он принес бедного мастера Эллиарда из оранжереи? Господи Иисусе, в таком случае он должен быть настоящим силачом. Скажите мне, в каком ящике лежит ключ, и я сбегаю за ним.

Я колебался.

— Мне нужно вернуться. Именно я обязан сообщить Дороти о смерти Роджера. Фонтан виден из их окна…

— Я все осмотрю сам, но это нужно сделать немедленно, пока следы не растаяли.

— Ты не знаешь, с чем можешь столкнуться по ту сторону забора, — предупредил я.

— Он давно скрылся, а я пройду по следам до самого конца и посмотрю, куда они меня приведут. Вы знаете лучше меня: если убийцу не задержать по горячим следам, чаще всего его не поймать уже никогда.