Седьмая чаша

Сэнсом Кристофер Дж.

— Здравствуйте, Бартлетт, — сказал я. — Как идут дела?

— Пытаюсь справляться, сэр, — ответил он своим бристольским говором. — Миссис Эллиард попросила меня организовать похороны, вот я и хотел спросить, можно ли забрать тело?

— Да, коронер разрешил.

— На этой неделе в суде должно слушаться два иска.

Я прикусил губу. Мне и на свою-то работу времени не хватало, а тут еще дела Роджера!

— Думаю, мы передадим эти дела барристерам, которым можно доверять и

которые заплатят Дороти за работу, уже проделанную Роджером. Я назову тебе несколько имен.

— А я прослежу за тем, чтобы они заплатили, сэр.

— Спасибо, — с благодарностью улыбнулся я.

— Мастер Эллиард всегда был добр ко мне. Он был хорошим человеком.

Клерк смахнул непрошеную слезу.

— Это верно.

Я помолчал.

— Но так уж повелось, что адвокат, хочешь не хочешь, наживает себе врагов. Вы не припомните каких-нибудь недовольных клиентов или, возможно, других барристеров, которых он одолел в суде и которые могли затаить на него злость?

— Не знаю, что и сказать, сэр. Не припомню ни одного такого. Мастера Эллиарда все любили.

— Знаю. Тогда составьте для меня список всех клиентов и юристов, с которыми он профессионально общался с тех пор, как приехал из Бристоля. Вы сможете сделать это до вечера?

— Постараюсь, сэр.

Он помялся.

— Могу ли я спросить, что будет теперь? Говорят, слушания отложили?

— Будет проводиться расследование, и я принимаю в нем участие. Больше пока сказать ничего не могу, Бартлетт. А список, который я попросил вас составить, может помочь следствию.

Я посмотрел в честное лицо клерка.

— Что намерены делать вы? Вернетесь в Бристоль?

— Пока останусь в Лондоне. Здесь вся моя семья.

— Я постараюсь подыскать для вас работу в какой-нибудь другой конторе, как только вы разберетесь с делами Роджера.

Его лицо осветилось радостью.

— Спасибо! Вы… Вы добрый человек, сэр.

— Надеюсь, что это так, Бартлетт. Хотя с этим согласились бы не все.

Я поднялся по лестнице на второй этаж. Старый Элиас открыл мне дверь и с поклоном впустил внутрь. Вид у него до сих пор был пришибленный. Из гостиной вышла Маргарет.

— Как ваша хозяйка? — шепотом осведомился я.

— Немного успокоилась, сэр. А на этих проклятых слушаниях так разволновалась, так рассердилась, что я боялась, как бы ей не стало плохо. Слава богу, обошлось.

Девушка помялась.

— Она надеялась, что вы принесете какие-нибудь новости.

— Спасибо, Маргарет. Я пойду к ней.

Я заметил, что щеки девушки бледны. Жизнь прислуги тоже внезапно перевернулась с ног на голову, их будущее стало неопределенным.

Дороти, как обычно, сидела

в своем кресле под фризом. Подняв на меня взгляд, она заставила себя улыбнуться, но черты ее лица остались сведены гневом.

— Что случилось? — спросила она. — Почему ты ушел с этим коронером?

— Чтобы обсудить расследование. А оно будет, Дороти, и я приму в нем участие, обещаю тебе. Завтра мы сможем забрать тело и организовать похороны.

Женщина смотрела на меня пронизывающим взглядом.

— Если они знают, что произошло убийство, для чего был нужен весь этот спектакль?

Я развел руками.

— Политика. Большего я сказать не могу. Хотел бы, да не могу.

Глаза Дороти округлились.

— Боже милостивый! Но Роджер не имел никакого отношения к политике. Он презирал всех придворных политиканов.

— Мне это известно, но его смерть каким-то образом связана с политическими интригами, и я обещал выяснить, каким именно.

— Кому ты это обещал, Мэтью?

— Кранмеру. Впрочем, я и так сказал тебе больше, чем следовало бы.

— Но ведь ты сам ненавидишь политику не меньше, чем Роджер. Ты столько раз повторял это.

— И тем не менее найти убийцу Роджера я смогу только во взаимодействии с этими людьми. Мы с ними хотим одного и того же.

Поколебавшись, я добавил:

— Я буду работать совместно с коронером Харснетом.

— С этим человеком? Вспомни, как он пытался все извратить!

— Это делалось для того, чтобы отложить слушания, не привлекать к ним внимания публики. С уверенностью могу сказать одно: он не получал удовольствия, обманывая тебя.

Она посмотрела на меня грустными, усталыми глазами.

— Может, мне стоит освободить тебя от твоего обещания найти убийцу Роджера, Мэтью? Я ведь знаю, что ты, как и любой здравомыслящий человек, боишься этих всевластных людей.

Я печально улыбнулся.

— От нас уже ничего не зависит, Дороти. Я дал обещание Кранмеру.

— Я превращаюсь в обузу, — бесцветным голосом заметила она. — Это участь любой одинокой немолодой женщины.

Я наклонился и взял ее руку.

— Нет, Дороти, ты сильная женщина. Просто сейчас на тебя обрушилось слишком много всего. Это понятно. Но со временем ты непременно вновь обретешь свою силу.

— Говорят, когда умирает любимый, ты чувствуешь рядом с собой его душу. Я сидела здесь, ждала, надеялась, но… ничего не ощутила. Я чувствую только, что Роджера больше нет, что его вырвали из моей жизни.

— Время, Дороти. Тебе нужно время, чтобы смириться с этой утратой, — попытался утешить ее я.

— Теперь у меня впереди много свободного времени. Долгие годы, которые нечем занять.