Седьмая чаша
Шрифт:
— Что нам тут понадобилось? — спросил Барак.
— Я хочу заглянуть в Библию. Сядь на скамью и отдыхай, пока я буду искать то, что мне нужно.
— А что вам нужно?
Я повернулся к нему лицом.
— Мы говорили о фанатичных протестантах, о пророках, которые предрекают скорый Армагеддон. Они проповедуют на каждом углу. Вот почему епископ Боннер так хочет покончить с ними. Но откуда они берут эти пророчества? Из какой части Священного Писания?
— Из Книги Откровения, откуда же еще!
— Вот именно, из Апокалипсиса Иоанна Богослова. Вот откуда взято большинство тех фраз, которые не давали мне покоя. Это заключительная
— Вы говорите о том, откуда взяты фразы, которые врезались вам в память. Но как…
— Я думаю, что они взяты из определенной части Откровения. Однако, прошу тебя, посиди минутку молча, не отвлекай меня.
Тряхнув головой, Барак сел на скамью в переднем ряду, на которой лежали толстые подушки. Вероятно, во время богослужений здесь располагалось какое-то богатое семейство. Я же взобрался на алтарное возвышение и раскрыл толстую Библию в синем переплете. На фронтисписе был изображен король на троне, под которым располагались Кромвель и Кранмер. Они вручали Библию богато одетым лордам, а те, в свою очередь, передавали ее другим, рангом пониже. Затем я стал переворачивать страницы, сразу по нескольку десятков, пока не добрался до самого конца, Книги Откровения. Найдя интересовавшую меня часть, я принялся читать, водя пальцем по строчкам. Наконец я негромко окликнул своего помощника:
— Барак, иди сюда! Смотри, — сказал я, когда он подошел, — в этой части Откровения Святому Иоанну являются семь ангелов, которые изливают на землю семь чаш, наполненных гневом Бога.
— Я помню, как-то раз наш викарий читал в церкви этот отрывок, но я не мог слушать это: уж больно было похоже на безумный сон.
— Безумный сон… Хорошо сказано. Посмотри сюда. Глава вторая. «Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась». Когда ты произнес это или что-то в этом роде, я сразу понял, откуда взялись все те фразы. Отсюда! Вот, послушай. Глава шестнадцатая: «И услышал я из храма громкий голос, говорящий семи Ангелам: идите и вылейте семь чаш гнева Божия на землю. Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его». Отвратительные гнойные раны! Гиб так и сказал. Нечастный Уилф Тапхольм был убит точно так же, как жертвы первого сосуда гнева Божия. А он был верующим, который совершил грех прелюбодеяния. Многие сказали бы, что поэтому на нем была метка зверя.
Барак наморщил лоб.
— Не хотите ли вы подогнать то, что случилось с коттером, под то, о чем говорится здесь? — с сомнением в голосе спросил он. — Как протестанты пытаются подогнать любые события под свои пророчества? Не было на нем никаких меток — ни зверя, ни кого-то еще. И вообще, что это за метка такая?
— Это число шестьсот шестьдесят шесть. Но из Книги Откровения не следует, что оно должно физически находиться где-то на теле человека.
— Если бы кто-то решил перебить всех отступников-протестантов, весь Лондон был бы завален трупами, покрытыми гноящимися ранами!
— Одна смерть может быть символичной, Барак. И я согласился бы с тобой, если бы такое совпадение было единственным. Но послушай вот это: «Второй Ангел вылил чашу свою в море:
Барак нахмурился и сам перечитал строки Библии. Я заставил работать его скептический ум.
— Но и это еще не все, — продолжал я. — «Третий Ангел вылил чашу свою в реки и источники вод: и сделалась кровь». Роджер Эллиард умер в фонтане, и вода в нем превратилась в кровь. [20]
20
Слово fountain в английском языке означает одновременно «источник» и «фонтан».
Движимый внезапно нахлынувшими на меня эмоциями, я ухватился за края пюпитра.
— Бедный Роджер! Какое богохульство!
— Но ведь все утверждают, что доктор Гарней и мастер Эллиард были хорошими людьми, — заметил Барак.
— Да. Выглядит так, будто они совершили нечто греховное, или зверь, убивший их, думал, что они согрешили.
Я сделал долгий глубокий вдох.
— Роджер, подобно Тапхольму, когда-то тоже был радикалом, но впоследствии сошел с этого пути. Может, доктор Гарней тоже?
Я посмотрел на Барака.
— Ну как, ты готов согласиться со мной в том, что кто-то убивает людей в точном соответствии с пророчеством о семи чашах гнева Божия?
— Чтобы выполнить это пророчество, — медленно проговорил Барак.
— Да, хотя бы символически.
— Господи Иисусе…
Мой помощник выглядел потрясенным. Некоторое время он молчал, а потом выдавил:
— Это означает, что должно быть еще четыре убийства.
— Да.
— И какое будет следующим?
Я заглянул в Откровение.
— «Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце; и дано было ему жечь людей огнем».
— Проклятье! — выругался Барак. — Сначала людей оставляют заживо гнить, потом бросают умирать в воде, а теперь начнут жечь.
— Не думаю, что это может быть связано с Кэтрин Парр, — сказал я. — В конце концов, это не политика, Барак, это религия. Безумная, извращенная религия.
Барак медленно листал страницы.
— Что произойдет после того, как будут вылиты все семь чаш? — спросил он. — Чем все закончится?
Я засмеялся как безумный, и из-под сводов древней церкви мне ответило истеричное эхо.
— А ты как думаешь? Это ведь Книга Откровения, Джек. Она заканчивается концом света!
Глава 14
Мы немедленно отправились вдоль берега Темзы во дворец Ламбет, настегивая лошадей. Прохожие шарахались в стороны, пытаясь увернуться от грязи, летевшей из-под копыт наших скакунов. Когда мы достигли цели, я тут же потребовал вызвать секретаря Кранмера. Морис появился почти сразу. Маленький бледный человечек, одетый в черное, он смотрел на нас с сомнением во взгляде. Я представился, сообщил, что имею срочные известия, и он торопливо ушел, оставив нас в Большом холле. Вернувшись через несколько минут, он приглушенным голосом сообщил, что архиепископ послал в Уайтхолл за другими, имеющими отношение к делу. Мы прошли в небольшую уютную комнату, где нам предстояло дожидаться прибытия всех участников грядущей встречи.