Седьмая чаша
Шрифт:
Она посмотрела на меня серьезным взглядом.
— Мне нужно время.
Выйдя из дома, я прислонился к каменной стене и стоял, тяжело дыша. Только теперь я понял, что скрывал от самого себя. Осознание того, что Дороти снова одинока, распалило в душе былой огонь. Я вспомнил ее плечи и теплые руки, держащие мою ладонь. А потом — мертвого Роджера, лежащего на снегу.
— Прости меня, Господи! — прошептал я.
И тут я увидел фигуру, стоящую у дверей моей конторы, в данный момент пустой и запертой. Это была женщина, маленькая и хрупкая. Приглядевшись
— Тамазин, — сбивчиво забормотал я. — Какой ужас! Кто это с вами сделал? Неужели…
На ужасную долю секунды я подумал, что это дело рук Барака.
— Я ищу Джека, — неразборчиво проговорила она опухшими губами. — Он вернулся домой, мы поссорились, и он снова ушел. Мне все время чудилось, что снаружи кто-то есть и будто подглядывает. Я слышала чье-то дыхание за дверью. Мне нужно было уходить. Я хотела зайти к вам и проверить, нет ли здесь Джека. И всю дорогу мне тоже казалось, будто за мной кто-то следит.
— Тамазин…
Она подняла на меня глаза, в которых плескался неподдельный ужас.
— Когда я уже собиралась свернуть сюда, кто-то схватил меня, затащил за угол и принялся избивать…
Ее голос надломился. Она тяжело дышала, но не плакала.
— Кто? — с ожесточением спросил я. — Кто это был?
— У него был странный, необычный голос. Он сказал, что знает, что вы с Джеком охотитесь за ним, но вы не сможете помешать ему выполнить его миссию. Мастер Шардлейк, он знает, как зовут и вас, и Джека. Он знает, где мы живем. Кто этот человек?
Глава 17
Я отпер дверь конторы и помог Тамазин войти. Через темное помещение провел ее в кабинет, усадил и вернулся в приемную. Я запер дверь, трясущимися руками зажег лучину от углей в камине, вошел в кабинет и зажег все имевшиеся там свечи. Когда желтый масляный свет осветил темные углы, я увидел, что Тамазин неподвижно сидит там же, где я ее посадил, повесив голову на грудь. Она сняла испачканный в крови чепец и положила его на колени. Я налил крепкого вина и поднес кружку к ее губам. Зубы женщины стучали о края кружки. Меня захлестнула неистовая злоба на того, кто покалечил это чудесное личико, а потом я ощутил страх, подумав, что с ней могло произойти нечто гораздо более страшное.
Я сел напротив. Тамазин сделала несколько глотков вина, внезапно закашлялась и поднесла руку к губам. Когда она отняла руку от лица, в ее ладони лежала половинка сломанного зуба, и она ошарашенно смотрела на этот осколок. На щеке у нее был глубокий порез. В подобных обстоятельствах было не до политеса, и я перешел с женщиной на «ты».
— Тамазин, — прошептал я, — прости.
Она посмотрела на меня опухшими глазами.
— За что? В этом нет вашей вины.
Ее голос звучал глухо и неразборчиво. Я колебался.
— Что рассказал тебе Джек о работе, которой мы сейчас занимаемся?
— Ничего. Только то, что это секретно. Я боялась, что вы снова связались с политикой.
— На сей раз все гораздо
Я встал со стула.
— Тамазин, тебе известно, где сейчас находится Джек?
Женщина устало вздохнула.
— Наверное, торчит в каком-нибудь из питейных заведений. Либо в таверне «Голова турка» у Ньюгейтского рынка, либо в «Красной собаке» неподалеку от Олд-Бардж. Он пропустил ужин, поздно вернулся домой, и мы поссорились. Он вспылил и ушел.
«Черт бы его побрал!» — мысленно выругался я.
— Я схожу к привратнику и велю ему отправить кого-нибудь на поиски Джека. И пошлю за Гаем. Тебе нужна помощь врача.
Тамазин кивнула.
— Лицо очень болит.
Она посмотрела на меня.
— Вы знаете, кто он? Этот человек, что напал на меня?
— Боюсь, это тот самый человек, которого мы ищем. Скажи, он набросился на тебя за воротами?
— Да, он выскочил из проулка между двумя домами. Когда он отпустил меня, я поднялась и хотела пойти в сторожку привратника, но там было темно. Я вошла в ворота, решив, что на территории корпорации буду в большей безопасности или, возможно, вы заработались допоздна.
— Я был у миссис Эллиард. Он именно так и сказал: что мы с Джеком охотимся за ним?
— Да.
Я почувствовал, как волосы на голове зашевелились. Убийце было известно про нас с Бараком и о том, что мы идем по его следу. Но откуда?
— Ты сказала, что у него был какой-то странный голос.
— Да. Грубый, гортанный. Словно он пытался изменить его.
— Хвала Всевышнему, что я оказался здесь. Послушай, Тамазин, сейчас я уйду, чтобы разбудить привратника. Дверь я запру.
— Будьте осторожны, сэр, он может до сих пор подкарауливать где-нибудь там, снаружи.
Я достал из стола кинжал и сунул себе в рукав. Оказавшись в приемной, я задул свечи и несколько секунд смотрел через высокие окна на Гейт-хаус-корт. Несколько верхних окон были освещены, но в окнах Дороти свет уже не горел. Во дворе не было ни души. Я сделал глубокий вдох, вытащил из рукава кинжал и вышел наружу.
Я быстро пересек двор. В окне видневшейся впереди сторожки привратника было темно. Согласно правилам, либо он, либо его помощник должны были дежурить всю ночь, но они часто напивались и спали мертвым сном. Испытывая необъяснимое удовольствие, я принялся во всю мочь колотить в дверь. Через минуту она открылась, и на пороге возник крупный краснолицый мужчина, старый солдат. От него несло пивом. Я рассказал ему о том, что на женщину было совершено нападение и злоумышленник может все еще находиться где-то поблизости, велел привести себя в порядок и послать помощника на поиски Барака и Гая.
Вернувшись в контору, я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь Тамазин: принес воды и чистые полотенца, чтобы она могла умыть свое бедное разбитое личико.
— Джек должен был быть со мной, — проговорила она. — Как он мог бросить меня одну!
Ее испуг сменился злостью.
— Тамазин, ты говорила, что чувствовала чье-то присутствие за дверью.
— И не только сегодня. В последние несколько дней, когда Джек уходил, я не раз слышала снаружи чьи-то шаги. Сегодня я подкралась к двери, прислушалась и услышала за ней чье-то дыхание.