Седьмая пещера Кумрана
Шрифт:
— Если только он не привидение! — Эд заметил надгробные плиты церковного кладбища.
— Он с другой стороны. Пошли, вылезем из машины и посмотрим. Может, их там больше.
— А мне обязательно? Мы потеряем время, если остановимся больше чем на несколько минут. — Эд обернулся к жене. Ему не надо было объяснять, что значат поджатые губы, напряженная шея и грозный взгляд. Если хочешь сохранить мир, иди со мной.
— Я видела, как он танцует. Значит, теперь он пошел по кругу сюда.
Мэри-Лу настроила видеокамеру на искусственный свет, готовясь запечатлеть
Ночного воина и след простыл. Они обошли церковь и обыскали двор. Никого. Ветер не давал росе упасть на траву. Так что ясных отпечатков ног, подтверждающих увиденное, тоже не нашлось — только несколько масляных пятен, вероятно — от газонокосилки.
— Наверное, игра света или призрак, — занервничал Эд. — Пошли в машину. Здесь холодно, мы только теряем время.
Эд живо направился к кабине, Мэри-Лу попятилась за ним, снимая прелестную церквушку, чтобы показать в Штатах девчонкам.
Заслышав приближение фургона, Рубен со всех ног кинулся к стволу первого кипариса макрокарпа. Тот укрыл его целиком, а дом на колесах пропыхтел во двор церкви. Когда машина поравнялась с деревом, Рубен переместился в другую сторону так, чтобы ствол закрыл его от путешественников.
Дэвис озабоченно следил за американскими туристами, пока они бродили по церковному двору.
— Слава богу, не Бонни и Клайд, — облегченно вздохнул он.
Но все равно положение складывалось небезопасное. Парочка явно искала нагого коричневого мужчину, которого мельком увидела из высокой кабины дома на колесах, когда Рубен мчался к воротам. Любая треснувшая под ногой ветка или нечаянно задетый камень могли его выдать, несмотря на завывание ветра. Другого выхода нет. Рубену приходилось стоять, замерзая, и ждать в неизвестности, пока туристы уедут.
Спустя целую вечность в чистилище, которая длилась не более пяти минут, Рубен увидел, как американцы садятся в машину. Дэвис расслышал вердикт, вынесенный с акцентом южных штатов, — насчет игры света или призраке.
Призрак? Он призрак? Рубену стало смешно, хотя у него даже костный мозг начинал сгущаться, грозя полным окоченением.
В университете Рубен проходил со студентами тему: возможна ли с точки зрения логики жизнь после смерти, и если да, то как люди сохраняют свою индивидуальность, лишившись привычного физического тела. Теперь у Рубена появился анекдот для будущих лекций. Не удосужившись приглядеться, чтобы найти другое объяснение, американские туристы навечно заклеймили его как призрака или игру света.
— Зайди с другой стороны. Сиденье водителя там. Сколько раз тебе повторять? В этой стране руль слева, — с негодованием воскликнула женщина, когда ее супруг открыл левую дверцу. Тот лицемерно возразил, что «старался для нее, как порядочный джентльмен». Затем обежал кабину кругом и плюхнулся на водительское место. Пока они отъезжали, Рубен прятался за деревом.
Как только дом на колесах скрылся, он кинулся обратно в лагерь, спрятал манускрипт под фургоном, вторым от своего, и следующие двадцать минут провел под горячим
Потом Рубен забрался в кровать, включив обогреватель на полную мощность, но все равно дрожал до половины шестого утра, когда наконец забылся. Во сне сотни туристов фотографировали, как он голышом прыгает по леднику на фоне вырезанной в айсберге церкви. Рубен потянулся за тряпкой, которую ему протягивали, чтобы прикрыться. Поблагодарил туриста и вдруг попытался закричать. Не выдавил ни звука. Тряпкой оказался манускрипт. Рубен снова открыл рот и очнулся.
По лицу струился пот. Ложился он в ледниковый период, а проснулся в настоящей сауне.
Откинув покрывала, Рубен встал и выглянул за шторы. На улице никого.
Он оделся и вытащил чемодан. День предстоял долгий, и надо было подготовиться.
ГЛАВА 42
В ПУТЬ
— Хей, тена кое, киа ора. Привет, мой друг пакеха.
— Доброго дня. Рановато ты. Куда путь держишь? Порыбачил?
Рубен обрадовался сердечному приветствию мужчины, сидевшего на неоседланном коне, который увлеченно пил воду из озера прямо на пляже.
— Киа ора, Хеми. Завел себе лошадь и веревочные поводья?
Конь поднял голову и подозрительно уставился на Рубена.
— Он очень разборчивый, — махнул Хеми Рубену. — Лучше подойди и познакомься.
Рубен снял ботинки и носки, закатал брюки и пошел вброд к коню.
— Как его зовут?
— Хойхо.
— Привет, Хойхо, — выговорил Рубен, надеясь задобрить коня.
Хойхо поворачивал голову вслед за Рубеном, который, спотыкаясь, аккуратно продвигался по каменистому дну к нему навстречу. Добравшись, Рубен похлопал животное по боку. Хойхо это не впечатлило. Он поднял из воды мокрый хвост и мотнул им в сторону Рубена, словно отгоняя муху. Того окатило водой. Явно довольный произведенным эффектом, Хойхо повторил фокус еще несколько раз.
Хеми рассмеялся. Рубен тоже, вытирая голову и лицо.
— Ты знал, что он так сделает. Ты меня подставил.
— Чтоб ты не расслаблялся. Ты же не хочешь умереть со скуки.
— Кстати, — спохватился Рубен, — а что значит «Хойхо»?
— «Конь» на языке маори. Я пытался придумать что-нибудь необычное.
— Да, блеснул воображением, — лукаво улыбнулся Рубен. — Я забыл тебе ответить. Нет, еще не рыбачил.
Приятно снова встретиться с Хеми. Он — противоядие от сумасшедшей городской жизни, его простое обращение мигом расслабляет.
Рубен подружился с Хеми, еще когда приходил на залив Мишн подростком. Хеми стал настоящим мужчиной, который живет в гармонии с собой и природой. Рубен им восхищался.
Он помнил, как Хеми брал его на рыбалку, учил привязывать к крючку искусственных мух, которые «гарантированно привлекут самую застенчивую рыбу». Хеми предупреждал об опасностях слепого потребительского общества, которое поклоняется денежным богам вместо того, чтобы обратиться к настоящим ценностям: отношениям и природе.