Седьмая принцесса (сборник)
Шрифт:
В пятницу, придя за деньгами, Джо сказал управляющему:
— Отец больше не будет рубить вам дрова.
— Отчего же? — спросил управляющий, втайне надеясь на лучшее.
— Его Бог прибрал, — ответил Джо.
— Вот как! Значит, освободилось место дровосека, и пятидесяти лет не прошло!
— Возьмите меня на его место, — попросил Джо.
Но управляющий твёрдо решил сбыть с рук постылого жениного дядьку. Он поджал губы, почесал нос и, покачав головой, произнёс:
— На это место нужен человек опытный.
Отсчитал три шиллинга, пожелал Джо удачи и отправил парня с глаз долой.
Спорщик
— С собой её не взять, продавать не хочется, на дрова пустить тоже жалко, да и будущему дровосеку надо на чём-то сидеть… К тому же и табуретка наверняка хочет остаться в родных стенах не меньше моего хочет… Только ей — оставаться, а мне — в путь отправляться. Прощай, старая!
И Джо пустился в путь-дорогу с тремя шиллингами да медным колечком в кармане.
II
Никогда прежде не доводилось Джо уходить так далеко от родных мест. Лес он любил пуще всего на свете, и не манили его чужие дали.
Но вот не прошло и двух дней со смерти отца, а он уже покинул отчий дом b идет по широкой дороге — к новому и неведомому. Он не загадывал, куда идти, ноги несли его сами, отзываясь на первый клич и зов. Джо держал ушки на макушке и вот услыхал слабый, едва различимый, но знакомый звук — стук топора, такой далёкий, будто стучали о того света. Джо, однако, услыхал его явственно и пошёл в ту сторону.
В субботний полдень он услыхал другой звук — тревожно и горестно заскулила собака. Джо ускорил шаг, и тропинка вывела его к деревенскому пруду. На берегу толпились мальчишки, один из них топил щенка и одновременно отбивался от красивой спаниелихи, которая непрерывно скулила и наскакивала на него, пытаясь защитить своё дитя. Прочие мальчишки с равнодушным любопытством ждали, кто же возьмёт верх. Наконец тот, кто топил щенка, потерял терпение и, ткнув собаку посильнее, размахнулся, чтобы забросить щенка на середину пруда. Но Джо перехватил его руку.
— Не смей!
Рассвирепевший юнец повернулся, досадуя на помеху, но увидел, что соперник выше и сильнее, и в драку не полез. Только сказал обиженно:
— Ты чего? Щенки на то и родятся, чтобы их топить.
— Щенков топить я никому не позволю, — сказал Джо.
— Так, может, купишь? — спросил — юнец.
— Сколько просишь? — спросил. Джо.
— А сколько у тебя есть?
— Три шиллинга.
— Сойдет. — Юнец отдал Джо вислоухого щенка, схватил деньги и дал дёру. Следом побежали его дружки. Они гоготали, а первый — пуще всех. Спаниелиха подбежала к Джо и, встав на задние лапы, оперлась передними ему на грудь и благодарно лизнула руки, которые держали ее щенка так бережно и нежно.
Джо взглянул в её бархатные карие глаза и сказал:
— Пригляжу я за твоим сынком, ие бойся, беги к хозяину.
Но один из мальчишек, отбежав подальше, крикнул:
— Он ей вовсе не хозяин! Он её утром на отцовском гумие нашёл, вместе со щенком! — И, всласть насмеявшись над простаком, который так бездарно рассталея со своими денежками, мальчишки скрылись из виду.
—
Джо сунул щенка за пазуху, он там пошебуршился, пригрелся и затих. И Джо вдруг почувствовал, что это его собственный пёс, и дороже на всём свете нет и не будет. И отправился Джо дальше со щенком за пазухой да с пустыми карманами, а спаниелиха побежала следом.
III
Денег у Джо теперь не было, и пришлось ему целый день шагать, затянув потуже ремень на голодном брюхе. Он всё шел на стук топора, который звал его неустанно и слышался уже совсем близко. Наконец Джо вышел к лесу. Покинув родной лес, Джо шёл всё время полями да лугами и радостно ступил сейчас под сень ветвей — он в любом лесу чувствовал себя как дома. Прошёл несколько шагов и услышал вдруг мяуканье — тихое, точно поскуливанье его щенка. Так Джо нашёл котёнка, совсем маленького, с блестящей золотистой шёрсткой, — весь он поблёскивал, точно солнечный блик на резво журчащей воде, а глаза мерцали жёлто, будто тягучий свежевыкачанный мёд. Котёнок дрожал, поджимая под себя то одну, то другую шаткую лапку, и явно обрадовался, когда Джо наклонился и взял его на руки. Он был так мал, что Джо мог спрятать в ладонях его тщедушное пушистое тельце. Котёнок совсем продрог, и Джо сунул его к щенку, за пазуху. Котёнок заурчал там от радости и тепла.
Надвигалась ночь, стук топора становился всё громче, до дровосека оставалось не больше ста шагов, Стук этот был для Джо слаще музыки, он даже замер, заслушавшись. Вдруг раздался треск падающего дерева и стон! Джо бросился на выручку. Упавший ствол придавил дровосека. В сумерках Джо было принял его за отца — так сильно напоминал старик Джона Джолли. Но — чудес на свете не бывает! Подбежав ближе, Джо уверился, что дровосек походит на отца не больше, чем любой другой старик, — ведь старость роднит и равняет всех, а уж дровосеков и подавно.
— Сильно покалечились?
— Да поймёшь разве? Выберусь — разберёмся, — ответил старик.
Упавшее дерево пригвоздило к земле его правую руку. Джо нашёл чуть поодаль топор, разрубил ствол и освободил дровосека. Потом осторожно и умело осмотрел руку: не впервой было ему лечить переломы, сколько заячьих лапок и птичьих крылышек перевязал он в родном, лесу!
Вскоре боль отпустила старика, и Джо, легко подняв его на руки, спросил:
— Куда вас отнести?
— Мой дом совсем близко, — ответил старик.
Джо прошёл не больше пятидесяти шагов, и они очутились возле хижины, привычной глазу хижины дровосека, только обставленной получше, чем бывший дом Джо Джолли. В углу стояла узкая кровать, покрытая ярким лоскутным одеялом. Сюда-то Джо и уложил старика. И тут же, без лишних вопросов, принялся готовить ужин: развёл огонь, вскипятил воду заглянув в буфет и на полку, нашёл кой-какую снедь в глиняных горшках. И вот уже вьётся парок над кружкой с чаем и лежит на блюдце хлеб с салом. А старик всё не сводит с Джо острого, проницательного взгляда.