Седьмая тень
Шрифт:
Третья сидела отрешенная в стороне, и нервно накручивала на палец белокурые волосы, видимо представляя себе, что это ей сниться. Двое его товарищей сидели возле этой девицы и о чем-то перешептывались, и в бой явно не рвались.
Все это Антонов видел мельком, когда бежал полностью экипированный по коридору в операционную. Как только за ним закрылась дверь, его мозг переключился на режим автопилота, как будто существовал самостоятельно и соединен был только с глазами и руками. Роман не чувствовал ни времени, ни усталости, он был машиной, и все вокруг было как конвейер. Одна машина передавала ему инструменты, другая
Из этого состояния его вывела сирена в коридоре. Антонов не сразу сообразил, что это кричит женщина, но вроде бы не Силиваниха. Кто-же тогда? И тут он как будто бы сам пришел в сознание – он на операции, он сам один, и никто не подскажет, правильно он ее провел или нет. Ему на миг привиделось, что он в темном зале казино, на кону чужая жизнь, кружится колесо фортуны, и он с замиранием сердца ждет, что выпадет красное – жизнь, или черное – смерть. Рядом стоит девчонка с русой косой, живая и даже порозовевшая, и Губкин вроде бы не трясется, как осиновый лист. Андрей Тихомиров, производил впечатление хорошего ассистента, видимо ему было не впервой, но ответственность за операцию он еще брать на себя побаивался, хотя, наверное, мог бы провести ее не хуже Антонова.
Роман посмотрел на свои руки, они накладывали последние швы. Паники не видно, значит мальчик Витька – жив!
– Пульс нормализуется, давление в норме. – Услышал он голос Губкина, а потом свой голос:
– Операция окончена, всем спасибо!
Он нагнулся над чумазым Витькиным лицом, и тихонько позвал его по имени. Но Витька не отзывался, тогда он слегка похлопал его по щекам, Витька медленно открыл глаза.
– А мяч ты все-таки не поймал, – сказал ему Антонов.
– Ну, и что? Удивился Витька, – я спать хочу!
– Теперь спи,– ответил Антонов, теперь тебе много нужно спасть.
Девчонка с косой улыбалась, она уже успела привести его товарищей, чтобы они отвезли Витьку на каталке в послеоперационную палату.
– Молоток Ромка! Здорово! Хлопали по плечам и спине парни. – Только там бабка пацана умерла, сердце не выдержало. Пока процедурную сестру отхаживали, та тихо сидела в уголочке, руки на грудь сложила, глаза закрытые. Думали молиться. А как ту отходили, Светка, ну девчонка с колледжа к ней подошла, позвала, та не отвечает, она за плечо ее взяла, потрясла, та и повалилась на бок, мертвая уже. Процедурная сестра как закричит, Светке тоже плохо стало, девчонка с косой их двоих отхаживает.
Теперь Антонов знал происхождение сирены, которая вывела его из состояния автопилота. Он вышел из операционной, снял перчатки и марлевую повязку, сел на облупившееся крыльцо, ему сильно хотелось курить, и только теперь начала чувствоваться смертельная усталость. Роман вытащил из кармана брюк пачку сигарет и закурил. Но после первой затяжки засосало под ложечкой, затошнило, закружилась голова. Рядом присел Губкин, от него разило свежим перегаром.
– Так ты значит хирург? Причем очень неплохой. Четыре часа, как заведенный, и хоть бы хны. Молодец! Уважаю. У вас династия семейная что ли?
– Нет, – ответил Роман, – я первый.
– Странно, – парировал главврач, – работаешь так, как будто это у тебя в крови.
Антонов ничего не ответил. Ему не хотелось сейчас разговаривать. Не чувствовал он ни триумфа победы, ни радости. Было ощущение,
– Ну, раз у нас сложились такие непредвиденные обстоятельства, – вымолвил Губкин, – идите все отдыхать, ремонтом будем заниматься завтра.
Глава 4 Знакомство
Автобусы ходили редко, да и от остановки нужно было пройти примерно километра полтора по ухабам и кочкам.
– Как здесь люди живут? – ворчал всю дорогу Максим Самохин. – Ни больницы нормальной, ни врачей, ни транспорта. Еще машина как назло сломалась, пришлось в ремонт отдать перед практикой. Теперь ходи пешком, ноги бей. Как тут сестра моя учится? Ума не приложу.
– У тебя здесь сестра учится? – удивился Антонов.
– Да, в колледже медицинском. Да ты ее видел, она тоже практику с нами проходит, беленькая такая, добавил Максим.
– А почему здесь, а не дома? Спросил Антонов.
– Да понимаешь, дед у нас в семье всем заправляет, все под его дудку пляшут. Семейная династия не должна быть прервана. А прежде чем вступить в семейный бизнес, все должны пройти «путь преодоления себя», ну, что-то вроде того, чтоб жизнь медом не казалась. По мнению деда, мы должны сами научиться чему-нибудь. Понять, как нам повезло в отличие от других иметь все то, о чем простые смертные и мечтать не могли. В этом суть его жизненной концепции. Мы все от него материально зависим, а потому с ним никто не спорит. Вот и Ленка живет в обветшалой общаге, и представляешь, уже научилась жарить яичницу и чистить картошку. Хорошо хоть девчонки нормальные попались, я думаю, они ее не очень напрягают, а то она бы уже давно закатила истерику и вернулась домой. Кстати они вечером нас приглашали к себе на кофе, познакомимся поближе. Мне Светка очень понравилась, красивая зараза, может у нас, что-нибудь и выйдет? – с мечтанием в голосе проворковал Максим, – так как, пойдем?
– Нет я не пойду, устал, возьми лучше Андрюху или Славку – ответил Антонов.
– А мне показалось, что ты запал на эту с косой, Антонина ее кажется зовут, не отставал от него Максим.
– Тебе показалось, – спокойно ответил Роман, – спать хочу, а девчонкам передай, чтоб не обижались, в другой раз обязательно зайду.
Когда они вернулись, Ольга Петровна ждала их с ужином. Вкусно пахло борщом и жареной рыбой.
– Ну, как прошел день? Не загонял вас там Губкин? – спросила она. – Мы ведь даже толком познакомиться не успели. Ну да идите руки мойте, и присаживайтесь к столу, кушать. Сейчас Маринка, прибежит, поможет мне на стол накрыть. А то я плохой работник, ноги отказывают носить. Она мне и с обедом помогла.
Маринка, была соседской девчонкой лет пятнадцати, помогала Ольге Петровне по хозяйству, ходила в магазин. Мать их троих тянула одна, отец нигде не работал, пил и устраивал скандалы. Маринка была старшая, поэтому ей приходилось взять часть забот о семье на себя. Ольга Петровна платила ей из своего скромного заработка за помощь. Маринка страшно при этом краснела, но деньги брала. Надо было собирать в школу братьев, в этом году младший Кирилл, должен пойти в первый класс. По вечерам помогала матери убирать магазин, где та подрабатывала техничкой. В чем только держалась душа в этом хрупком теле, на котором сарафанчик болтался как на тонкой веточке.