Седьмая вода на коньяке

Хрусталева Ирина

Андрей выключил душ и растерся махровым полотенцем так сильно, что кожа загорелась огнем. Его взгляд упал на трубу, и он увидел там сохнущую форму официантки. В голове сразу всплыли ночные события, вернее будет сказать, предутренние.

– Черт возьми, как я мог допустить, чтобы Анжелина ее выгнала практически голой? Как некрасиво все получилось, – сморщился мужчина. – Они сами виноваты, эти бабы, чуть не свели меня вчера с ума своими выходками. Я уже не чаял, как от них обеих избавиться, – начал он сам себя успокаивать, но в душе прекрасно понимал, что для него это совсем не оправдание. – Идиот, – сам себя выругал он. – Хорош мужик, нечего сказать!

Мог бы остановить свою ревнивую подругу, так нет, решил – пусть разбираются сами. А эта девчонка и виновата лишь в том, что выпила лишнего и случайно уснула под моей кроватью.

Андрей прошел в комнату, распахнул дверцы шкафа, чтобы выбрать себе одежду, и, выбрав, начал одеваться. Когда последняя деталь туалета была на месте, мужчина глянул в зеркало и пришел к окончательному выводу:

– В конце концов, она сама виновата, что залезла под мою кровать, ее сюда никто не приглашал. Вот и получила по заслугам. И почему я должен волноваться из-за какой-то там официантки? Их миллионы, а Савинский – один. Я даже имени ее не знаю… да и знать не хочу, – пришел он к «знаменателю» и окончательно успокоился.

Андрей торопливо выпил чашку кофе, съел тост и отправился во двор, где его уже ждала машина с охраной. Анжелину он так и не увидел, решив, что она все же обиделась и уехала.

– Ничего, так было уже не раз, – усмехнулся мужчина. – Любит она показать свое «фи»! Если она действительно беременна, то уже сегодня вечером прибежит со своими бесконечными претензиями. В ее беременность, конечно, верится с трудом, но… чем черт не шутит? Если бы не было самой Анжелины в дополнение к этому малышу, то я вполне мог бы почувствовать себя сейчас счастливым будущим отцом, – хмыкнул Андрей. – Наверное, действительно пора подумать о женитьбе, мне уже скоро тридцать восемь. Дом я построил, сад посадил, осталось родить сына. Вот если бы его можно было родить без назойливой и чересчур капризной красавицы, тогда бы я смело мог сказать, что жизнь удалась. А если серьезно, то завтра же отвезу свою подружку к врачу, и если она мне не солгала… что ж, тогда я готов надеть хомут на шею.

Проезжая поворот, загруженный своими проблемами Андрей совершенно не обратил внимания на небольшой красный автомобиль, который сиротливо прижался к обочине. Его мысли уже метнулись в другом направлении и были заняты сейчас неотложными делами, которые ему следовало завершить к концу следующей недели.

«Нужно будет собрать внеплановый совет директоров и обсудить предложение шведов. Кто знает, может быть, это сотрудничество в самом деле принесет неплохие результаты. Следует поторопить наших юристов, что-то долго они готовят бизнес-план для отчета. Я должен его досконально изучить. Сейчас сначала заеду в офис, время еще для этого есть, а уж потом – в дом ветеранов».

Как только Савинский появился в холле здания, где располагался его холдинг, все сотрудники сразу же узнали об этом и засуетились как муравьи в муравейнике. Все забегали, заговорили по телефонам, начали перебирать бумаги, создавая видимость чрезвычайной загруженности. Его здорово боялись, но одновременно и уважали за острый ум, за быструю реакцию на финансовые кризисы и за неординарные решения возникающих проблем. Во время дефолта девяносто восьмого года практически никто из его сотрудников не пострадал, и после этого Савинский прочно завоевал репутацию отличного и справедливого руководителя. Ко всему прочему он тратил много времени и денег на благотворительность, чем тоже снискал себе безграничное

уважение не только у посторонних людей, но даже у своих конкурентов. Зарплата в его ведомстве была такой высокой, что все сотрудники отчаянно держались за свои места и в результате отлично работали. Чего, собственно, и добивался Савинский как руководитель.

Андрей прошел в свой кабинет, сделал несколько телефонных звонков, вызвал к себе заместителя и в срочном порядке решил некоторые вопросы. Когда до встречи с ветеранами оставалось сорок минут, он приказал подогнать к подъезду здания свою машину и спустился на первый этаж.

Через полчаса машина подъехала к дому ветеранов, и охранники, выскочив первыми, придирчиво осмотрели окружающее пространство. Из машины, которая ехала следом, вышли еще четверо и прошли к дверям здания. Затем один из них предупредительно открыл дверь автомобиля, и оттуда вышел Савинский. В плотном кольце людей его провели в дом ветеранов, и, как только двери за ним закрылись, двое охранников встали у входа, сложив руки на животе.

– Ну, и как же мы теперь туда попадем? – занервничала Наташа, глядя на Екатерину Никитичну с упреком. – Говорила же я вам, что опоздаем.

– Не ворчи, деточка, и во всем положись на меня, – успокоила ее женщина и, гордо выставив вперед грудь с орденами, величавой поступью направилась к дверям.

– Открой-ка дверь, любезный, поухаживай за дамами, – приказным тоном проговорила она одному из охранников. Тот посмотрел на ордена и медали и отступил от дверей. Женщина остановилась перед закрытой дверью, демонстративно ожидая, когда ее откроет молодой человек. Тот догадался, наконец, чего именно ждет дама, и, усмехнувшись, распахнул ее перед ней. Как только Екатерина Ильинична прошла внутрь, Наташа собралась проследовать за ней, но охранник преградил ей дорогу.

– А вы куда?

– Туда, – растерянно ответила девушка. – Я журналистка.

– Журналистов пропускали строго по списку, все уже давно там, – «гранитным» голосом проговорил охранник. – Дополнительных списков не было.

Наташа уже раскрыла было рот, чтобы возмутиться, но к ней подоспела Екатерина Ильинична и разрешила инцидент наилучшим образом.

– Это со мной, любезный, наш комитет пригласил эту девушку в самый последний момент, и ее не успели занести в список.

– Документы, – коротко бросил охранник.

Наташа поспешно вытащила из сумочки свое удостоверение. Молодой человек внимательно изучил документ и удивленно спросил:

– Женский журнал?

– Да, женский журнал, – тут же отозвалась Екатерина Ильинична. – Среди ветеранов достаточно нас, женщин, и мы пока еще тоже в тираж выходить не собираемся и хотим, чтобы и про нас в женском журнале написали. Вы что-то имеете против, любезный? – подбоченилась женщина и вновь воинственно выставила грудь вперед, позвякивая медалями.

Парень пожал плечами, вернул удостоверение Наташе и коротко бросил:

– Проходите.

Наташа юркнула в помещение и чуть ли не бегом бросилась к лестнице, которая вела на второй этаж.

– Наташа, не так прытко, я такими темпами за тобой не поспею, – проворчала Екатерина Ильинична. – Охолони маленько, спешка хороша только сама знаешь в каком случае. Мы уже здесь, так что успокойся.

Женщина подошла к зеркалу, поправила на голове кокетливую шляпку и, погладив ладонью медали, величаво двинулась к лестнице.

Форум уже шел своим ходом, и первое, что услышала Наташа, когда вошла в зал, это вопрос одного из корреспондентов: