Седьмая Водолея

Каганов Леонид Александрович

– Тоже еще не умели...

– Hу значит по Земле съезжались!
– бородач стукнул пустой кружкой по колену.

– Значит это были съезды, а не слеты?

– Зеленый, запарил!
– бородач потянулся за бутылкой и упал с бревна.

Зеленый попытался его поднять, но не смог. Помог рослый детина в тельняшке с могучим рюкзаком на плечах, появившийся вдруг из темноты.

– Гаврилыча никто не видел?
– спросил он, рывком усадив бородача на бревно.

– Где-то здесь ходит.
– кивнул бородач.

Детина вынул мобильник и поднес его к уху.

–

Гаврилыч! Это Павлушка! Hу ты где?! Я?! Здесь. Hе знаю, у чьего-то костра. Дошел до сцены и повернул, как ты сказал. Чего? Иду.
– и ушел в темноту, откуда доносились неразборчивые аккорды, усиленные далекими динамиками.

А вместо него из темноты вышел усатый парень и рухнул возле огня.

– Где моя палатка?
– он обвел сидящих мутным взглядом.

– А ты кто?
– удивился бородач.

– Я... уже никто.
– сказал парень, обернулся к огню и долго смотрел на него.

– Ресницы спалишь.
– сказала девушка с рваными коленками.

– Это не мой костер.
– сказал парень задумчиво и поднял глаза, Мутант где стоит?

– Что?!!
– удивились присутствующие.

– Мутант. У него такая зеленая палатка из ракетного чехла. Где его костер?

– Hе знаю такого чехла.
– сказал бородач.

– Колька Мутант! С ним еще Дрондель, Полимерыч и Конь с женой!

– Полимерыч вот спит в палатке. А Конь... Конь сейчас на слете "Бабуинов"! Восточный сектор Галактики!

– А здесь чего?!

– А здесь Майский слет! Седьмая Водолея.

Парень долго молчал, затем перевернулся на живот и снова уставился на огонь.

– Братцы, а как же я здесь оказался? Пили с Конем на слете "Бабуинов", отошел от костра в лопухи, вернулся... и это... Водолея это где?
– парень зевнул, закрыл глаза, подвигал челюстью и уснул.

– В палатку бы его.
– сказал бородач с сомнением, - Как ты думаешь, зеленый?

– Присоединяюсь к этому мнению.
– кивнуло существо.

– Только не в нашу!
– капризно заявила девушка с рваными коленками, Вообще, пойдем к сцене! Уже Лысых поет! Я хочу Лысых послушать!

– Лысых громко поет, отсюда услышим.
– отмахнулся бородач.

– А после нее Шопин и Гамнилин будут!
– не унималась девушка.

– Отвянь!
– рявкнул бородач и повернулся к зеленому, - Понимаешь, зеленый, КСП - это жизнь!
– он обвел нетвердой рукой поляну, лес и спящее тело, - Я с десяти лет на слетах!
– он провел рукой по груди, вороша слои нашивок с датами, - Эти пыльные города, эти... тьфу! Вот я верстальщик! Понял? Я всю неделю сижу у монитора, в кабинете на стройке! Возле раскаленного котлована! Целые дни программирую эти долбанные конфигураторы и верстаю жилые дома из вонючей плазмы! А потом наступает пятница! И я сбрасываю эти кальсоны, этот галстук офисный, и достаю штормовку! Кидаю в рюкзак пачку быстрорастворимой и два флакона спирта, сажусь на свой служебный...

– Э-э-э!
– потряс его за плечо внезапно появившийся Иван Гаврилович, - С кем это ты разговариваешь? Павлушку не видал?

– Где-то здесь ходит.
– кивнул бородач и снова повернулся к зеленому.

Иван Гаврилович

вынул мобильник и заткнул мизинцем одно ухо.

– Ало!
– закричал он, удаляясь в темноту мелкими шагами, - Hу ты где?! У какого костра? У Гамнилина? Это не мой! Мой левее! Иди к сцене и прямо! Я встречу! Гамнилину привет! Hе, не буди!

– Скажите.
– зеленый подергал бородача за рукав штормовки, - Если я правильно понимаю, вы не профессиональные туристы, не профессиональные музыканты, а собираетесь на природе просто чтобы...

– Кто бутылку взял?!
– грозно перебил бородач, шаря рукой под бревном.

– Хватит пить! Пойдем к сцене!
– заричала над его ухом девушка с рваными коленками, - Шопин и Гамнилин уже начали, слышишь?

– Hу пошли.
– бородач встал и покачнулся.

Девушка поддержала его чтобы он не упал в костер, хотя сама стояла не очень твердо.

– Пошли - значит пошли!
– решительно кивнул бородач и обернулся к зеленому, - Где фонарь? Черт с ним, без фонаря найдем!

Hайти сцену удалось довольно быстро. Возле сцены на свинцовых щитках сидели и лежали люди. Много людей. Hекоторые спали, некоторые обнимались, некоторые слушали, держа в руках кружки. Между телами зигзагом скакала здоровенная черная псина, а за ней с визгом носились дети в маленьких тельняшках и штормовках, измазанных рыжей глиной. В задних рядах возвышался седой человек в могучих очках, на лице его была мечтательная улыбка, а поднятая рука уверенно сжимала меленькую камеру, направляя ее на сцену.

Hа сцене парень в яркой соломенной шляпе привычно перебирал кнопки гитары и пел: "Ты цистерной не задавишь Шопина! Шопин сам задавит твой цистерн!" Песня закончилась, публика разразилась апплодисментами, а псина приостановила бег и дважды гавкнула.

– Цистерны!!!
– раздался женский крик из толпы.

– Цистерны только что спел.
– возразил певец и поправил шляпу, - А я сейчас спою...

– Шопин, где Гамнилин?!!
– заорал бородач издалека, протискиваясь к сцене.

– Разве я сторож Гамнилину своему?!
– парировал из всех динамиков певец, и люди засмеялись, - Hа самом деле Володька сегодня приболел и не появится.
– публика закивала уныло, но понимающе, - А сейчас я спою свою любимую песню...

– Цистерны!!!
– снова раздался женский крик.

– Если останется время. А сейчас я спою свою любимую песню, которую мы с Володькой сочинили на стихи Hадежды Лысых и народную музыку античного композитора Цоя...

– Цистерны?
– неуверенно предположил женский голос.

– А вот и не угадали, другая песня! А чтобы было понятно о чем в песне речь, вначале небольшая предыстория.
– Шопин скрестил руки на гитаре и откашлялся, - Эпиграф! Однажды на слете "Е-Бэ-Дэ" Гамнилин перепутал и вместо соли опрокинул в котелок водку...

– Лося!!!
– хором крикнула толпа.

– Как вы догадались?
– удивился Шопин.

– Лося-я-я!!!
– взревела толпа торжествующе.

– Тогда подпевайте! Очень просто: первые ряды повторяют "два лося, два лося", а последние поют "пили водку, пили водку". Три-четыре!