Седьмая жена
Шрифт:
Коленопреклоненная Линь Чжан посмотрела на Пабло-Педро и задумчиво сказала:
– Предчувствовала. С первой нашей встречи. Подумать только! Выложила пять тысяч. Самая неудачная покупка в моей жизни. Но все-таки хочу знать. Ты не забыл свои таблетки?
Пабло-Педро молча похлопал себя по нагрудному карману.
– Их хватит еще на два дня. В Финляндии они, наверно, называются по-другому. Покажи коробочку аптекарю. Он поймет.
– Какая дурацкая затея… – бормотала Мелада. – Как вы могли
Далеко-далеко в вышине украшенный двумя огоньками самолет удирал по звездам в Европу. Розовеющая дорожка тянулась по волнам в сторону электрического зарева над Хельсинки. Ингрид в последний раз прошла вдоль ряда прикованных к перилам пленников.
– Вам не следует волноваться. Все будет очень-очень хорошо. Но мы должны думать в первую очередь о своей безопасности. Ведь против нас – весь обманутый филателистами мир. Главное – постарайтесь на эти два часа подавить в себе злые, враждебные чувства.
Пабло-Педро начал спускаться в мотобот. Ингрид двинулась за ним. Пабло-Педро задержался и протянул ей пучок полотняных салфеток с собачьими головами по углам.
– Наверное, лучше завязать им глаза. Чтоб не видели, в какую сторону мы поплывем.
– Хорошая идея.
– А я пока опробую мотор.
Линь Чжан попыталась увернуться, но Ингрид ловко зажала ей шею локтем и затянула повязку. Сональд послушно подставил печально-отрешенное лицо с закрытыми глазами.
– Идиотизм, поймите, это же чистый идиотизм, – говорила Мелада.
– Мисс Мелада ничего не знает, – сказал Антон. – Кроме того, она никогда не коллекционировала марки. Кроме того, мистер Глухарев будет очень недоволен, узнав, как вы с ней обращались. Перед вами закроются двери советских посольств во всем мире. Почему бы вам не взять ее с собой и не высадить на берегу? Ведь это уже как бы принятое у вас правило: отпускать заложников, нуждающихся в лечении.
Внизу зашумел мотор. Две белые бурлящие грядки потянулись за удаляющимся мотоботом.
Ингрид вдруг рассердилась:
– У кого это «у вас»? На что вы намекаете, капитан Себеж? Уж не хотите ли вы сказать, что вы приравниваете нас к каким-то заурядным террористам? И это после всего, что мы рассказали вам о нашем движении? После всех чудесных часов, проведенных с нами во время этого плавания? Какой опустошенной душой надо обладать…
Она вдруг замолкла, отбросила оставшиеся салфетки и кинулась к перилам.
Мотобот покачивался метрах в сорока. Отражения фонарей «Вавилонии» точками поблескивали на его резиновых бортах. Шум мотора умолк, и вместо него из недр суденышка вырастал тонкий, жалобный, нечеловеческий вопль.
– Что?! Что там у вас происходит? – закричала Ингрид.
– Er verdreht meine Ohren! – долетел
– Was macht er?
– Er verdreht meine Ohren! Дерет меня за ухо! О-о-ааа… ыыы-жжи… аяяяяя-ооо!.. бии-и-и-и-и!..
– Er wagt es nicht! Как он смеет!..
– Aber doch, aber doch!
– Aber es kann doch nicht so schmerzen.
– Er Fut es mit Zangen!
– Как плоскогубцами?! Палач! Негодяй! Прекрати, прекрати немедленно! Прекрати, или я… я…
Новый вопль полетел к небу, как игла, и начал метаться там, словно ему было поручено нанизать на себя весь рассыпанный звездный бисер.
Ингрид бегала вдоль борта, то затыкая уши руками, то закусывая пальцы, то вцепляясь в перила и вглядываясь в наполненную стонами темноту.
– Я взорву корабль! Слышишь, ты! Я не пожалею себя и взорву всю вашу пиргоройскую банду!
– Давай-давай! – донесся голос Пабло-Педро. – Мне станет светлее. Я смогу наконец заняться ее носиком. Он ведь нуждается в легком исправлении. Никто не станет с этим спорить. Вот, например, эта немецкая картошечка на конце. Если ее слегка ужать…
Новая серия воплей, похожая на гундосые крики дельфинов, понеслась по черным волнам.
Ингрид рухнула на колени рядом с Антоном.
– Умоляю! Довольно! Что ты хочешь?! Я все сделаю… Подлец, обманщик, втируша… Чего ты добиваешься?…
Вопли сменились сдавленными рыданиями.
– В трюм! – скомандовал Пабло-Педро. – Ступай в трюм и выноси термос. Только без фокусов.
Ингрид вскочила на ноги, исчезла в машинном отделении и через минуту появилась обратно, неся в руках красный, тикающий снаряд.
– Открой крышку! Капитан, она там не жульничает?… Играет честно?
– Я вижу какие-то стрелки! – крикнул Антон.
– Так. Значит – то самое. Кидай за борт!
Хитроумный сосуд, наполненный горячим тринитротолуоловым напитком, с бульканьем ушел на дно Финского залива.
Зашумел мотор. Мотобот выплыл из темноты, начал осторожно приближаться. Теперь можно было различить силуэт Пабло-Педро, державшего в одной руке руль, в другой – туго намотанный пучок кукольных волос. Жертва его лежала навзничь, на резиновом дне, колени ее слабо взбрыкивали.
– Отпирай наручники!.. Нет, начинай с капитана. Так… Теперь все отойдите от Рональда… Рональд, вытяни руку с часами… А ты, курва, ты стань к нему спиной… И зажми его руку между ног… Оседлай ее… Так будет надежнее… Если какая несчастная случайность – сама понимаешь, без чего останешься… Теперь расстегни браслет… Сняла?… Кидай за борт… Пусть балтийские селедки поживут по швейцарскому времени… И сама – туда же!
– Как?
– Ты слышала, что я сказал!
– Но мне нужно надеть купальник…