Седьмая жертва
Шрифт:
— Насчет Терона нет возражений, — кивнул Нико.
Он и правда подумал, что бригада Жоэля Терона может быть весьма кстати: информации надо было получить максимум, а времени — в обрез. Из четырех подразделений, которыми он командовал, три занимались делами общего гражданского права — убийства, похищения, исчезновения людей, сексуальная агрессия… Четвертое консультировало антитеррористическое подразделение, у которого после 11 сентября 2001 года значительно увеличился объем работы. Те из его людей, кто был прикреплен к этому подразделению, как он сам и его заместитель,
— Я сам займусь вопросом отцовства, а значит, мне выходить и на контакт с гинекологом мадемуазель Жори, — заявил Нико. — Затем отправлюсь в Сорбонну. Во всем остальном — без изменений, действуем по намеченному плану. В одиннадцать у меня встреча с прокурором, соответственно, в десять в первый раз собираем воедино всю информацию. И пусть эксперты поторопятся, нечего стулья просиживать!
Комиссар Рост с майором Кривеном вышли из кабинета. Нико набрал номер сестры Поля Террада, поскольку тот ночевал у нее. Она тут же взяла трубку.
— Комиссар Сирски, — представился Нико. Голос звучал строго и уверенно. — Как ваш брат?
— Глаз не сомкнул всю ночь. Отказался ложиться, как будто сидел у гроба Мари-Элен.
— Так он долго не выдержит. Вам бы стоило отвести его к врачу, он получил такую травму, что одному ему с ней не справиться.
— Именно это я и хотела ему сегодня предложить… Но Поль может быть таким упрямым…
Поведение сестры Поля Террада не оставляло сомнений: он в хороших руках. В голосе женщины слышалась печаль, но говорила она разумно.
— Мне бы надо было вас и брата срочно увидеть, это возможно?
— Зачем? Вы что-то нашли? — поинтересовалась собеседница.
— В некотором роде. В девять у меня в кабинете, пойдет?
— Значит, это настолько важно… Конечно, мы придем.
— Тогда до скорой встречи, — закончил разговор Нико Сирски.
Затем он взялся за список врачей, лечивших Мари-Элен и Поля: терапевт, офтальмолог — это для Поля, дантист и гинеколог. Его интересовал гинеколог. Естественно, тот еще не начинал приема — слишком рано. Нико попросил найти ему личные данные врача, набрал номер. Ответил женский голос. Он представился, и она позвала своего мужа — доктора Жака Талана.
— Чем могу помочь, комиссар? — голос звучал обеспокоенно.
— Я по поводу одной вашей пациентки…
— А-а-а, — успокоенно протянул Жак Талан: дело не касалось никого из его близких.
— Некая Мари-Элен Жори…
— Она была у меня в прошлую пятницу. Я подтвердил, что она беременна, она просто светилась от счастья. Такие вещи хорошо запоминаются, даже притом что я делаю подобные заявления достаточно регулярно. Она даже прослезилась, эмоциональная женщина, сразу видно. Результаты анализа крови должны прийти со дня на день. Но что это я — все говорю, и говорю… простите. Что именно
— Мадемуазель Жори мертва, доктор.
На противоположном конце провода воцарилось молчание.
— Ее убили, — уточнил Нико.
— Какой ужас! Чем я могу вам в этом случае быть полезен?
— Мне срочно необходима ее медицинская карта. Срочно.
— Думаю, в этом случае медицинская тайна не подлежит сохранению?..
— Вы присылаете мне документы в течение дня, а я вам пересылаю в обмен постановление прокурора Республики. Устраивает?
— Да-да, конечно, я вам доверяю.
— Это не все. Мне нужны ваши свидетельские показания. Когда вы можете зайти?
— Я сам вам принесу медицинскую карту, скажем около часа дня…
— Отлично! Жду вас на набережной Орфевр, тридцать шесть.
Комиссар повесил трубку и тут же поднял ее снова. Он позвонил в Сорбонну и попросил переключить его на прямой номер декана факультета. Им оказалась женщина, некая Франсуаз Паскье, как ему сообщила секретарь.
— Я была уверена, что вы будете искать меня сегодня утром, — заявила она. Голос был властный, и можно было обойтись без ненужных представлений.
— Вам известна причина моего звонка?
— Ну а как же иначе? Преподавателя нет на занятиях весь день, и я, конечно, хочу знать, что случилось. Мне сообщили вчера вечером. У нас был номер мобильного ее друга. Очень жаль, что подобное могло случиться с Мари-Элен Жори. Жалко родственников. Она была прекрасным преподавателем, всю душу отдавала своему делу и очень заботилась о студентах.
Этот дар интересоваться семейными и профессиональными делами сотрудников Нико очень ценил в женщинах. И кроме того, по статистике, убивали они значительно реже мужчин: на сто мужчин-преступников в мире всего десять-тринадцать женщин. Нет тестостерона, значит, меньше сексуальных посягательств и изнасилований. Вот уж точно, женщины лучше!
— Конфликты с коллегами, с администрацией?
— Никаких, — ответила Франсуаз Паскье. — Гарантирую. Но, как я понимаю, вы захотите в этом убедиться сами. Мы, предполагаю, будем иметь честь видеть вас у себя?
Декан факультета, безусловно, была умной деловой женщиной.
— Днем, около трех.
— Я буду у себя и смогу вас принять.
Когда разговор перешел к формулам вежливости, по традиции завершающим беседу, комиссара предупредили, что Террад с сестрой его ждут. Он предложил им расположиться напротив его стола в глубоких коричневых кожаных креслах. Между ними был только строгого вида стол.
— Вы нашли что-нибудь? — со страхом спросил Поль Террад.
— Да. Ваша подруга была беременна.
Они побледнели. Нико специально не стал нарушать тягостной тишины, воцарившейся в кабинете, хотя он прекрасно понимал, что в сложившихся обстоятельствах этого, возможно, и не стоило делать. Сестра Террада положила руку на плечо брата, и Нико заметил, как у нее от усилия побелели пальцы. Террад дышал тяжело, еле сдерживая чувства. Разыгрывал отчаяние? Вряд ли…
— Беременна, — с трудом выговорил Террад.