Седьмая жертва
Шрифт:
– Этого парня должны казнить через пять дней, – сказала Карен. – Мы можем рассчитывать, что получим от вас доказательства того, что письмо отправлено нашим убийцей?
– Вся сложность в том, что у нас нет других письменных образчиков, с которыми можно было бы сравнить это письмо. У нас нет даже образца его почерка, если на то пошло. – Эксперт вздохнул. – Но мы сделаем все, что в наших силах. И если вообще можно выяснить хоть что-то, наш ответ будет готов завтра.
Карен вернулась к Бледсоу и Дель Монако и сказала:
– Пока ничего.
Дель Монако как раз закрывал свой телефон.
– Андервуд
– Наш рыцарь в сверкающих доспехах спешит сюда, чтобы спасти положение, – с легким сарказмом заметила Карен. – Совсем как в кино. Я умираю от нетерпения.
Они устроились за видавшим виды столиком для пикника в двадцати ярдах от «Деревенской лавки Боба», в которой купили гамбургеры, хот-доги с соусом чили и пиво. Спор о том, можно ли пить в рабочее время, благополучно угас вместе с аппетитом, после того как они обнаружили, что единственное кафе на расстоянии пятнадцати минут ходьбы от тюрьмы оказалось, в сущности, очень дешевой и грязной забегаловкой.
Кроме того, как вскоре выяснилось, пребывание в «Библейском поясе» [51] подразумевало, что пить горячительные напитки им предстояло вне общественных заведений, на свежем воздухе.
– Итак, – начал Бледсоу, с подозрением рассматривая редкую шапку пены на своем пиве, – похоже, что во время знакомства Андервуд произвел на Синглетери неизгладимое впечатление.
Дель Монако посмотрел сквозь пластиковым стаканчик на свет и озабоченно нахмурился, созерцая цвет своего напитка.
51
Территория на Юге и Среднем Западе США с преобладанием приверженцев протестантского фундаментализма.
– У Синглетери установилось нечто вроде дружеских отношений с Андервудом. Он ему доверяет. То же самое случилось и с Джоном Уэйном Гейси, [52] и с Дамером.
Бледсоу отпил глоток пива и скривился.
– Надеюсь, Андервуд сполна продемонстрирует нам свою магию. У меня такое чувство, что сейчас он больше внимания уделяет написанию книг, чем составлению психологических портретов.
– На пенсию, которую платит Бюро, особенно не развернешься, – вступился за Андервуда Дель Монако. – Не вижу ничего плохого в свободном предпринимательстве.
52
Американский серийный убийца (1942–1994). Осужден и казнен за изнасилование и убийства 33 мальчиков и молодых мужчин, совершенные в период с 1972 по 1978 гг. Получил прозвище Клоун-убийца из-за многочисленных благотворительных вечеринок, которые устраивал для друзей и соседей и на которых развлекал детей в костюме клоуна.
– Пожалуй, ты прав. Только мне кажется, что лавры Джона Дугласа не дают ему покоя.
Карен откашлялась и посмотрела на Дель Монако.
– Франк, – неуверенно сказала она, – тебе когда-нибудь снятся кошмары? Связанные с работой?
Тот
– Ты имеешь в виду, что иногда мне должны сниться кошмары, в которых я работаю в паре с тобой?
– Кончай шутить. Я серьезно.
Дель Монако поставил стакан на стол и внимательно посмотрел на нее.
– Тебя по ночам мучают кошмары? Об Окулисте?
Карен с преувеличенным интересом рассматривала исцарапанную поверхность ветхого стола.
– Ты не ответил на мой вопрос.
Дель Монако пожал плечами.
– Когда я впервые побывал на месте убийства, мне и вправду приснился кошмар. Но это было давно. С тех пор ничего подобного не происходило. Мой мозг вроде как адаптировался к тому, что я вижу каждый день. Прихожу на работу, разгребаю кровь и грязь, а затем возвращаюсь домой, оставляя все проблемы в офисе.
Карен плотнее запахнула куртку, внезапный порыв ветра заставил ее вздрогнуть от холода.
– Хорошо, что у тебя это получается, – обронила она, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.
– Мне тоже снились кошмары, – внезапно признался Бледсоу. – Последний раз это было довольно давно, но я хорошо запомнил один из них. Я участвую в перестрелке, и вдруг у меня заклинивает пистолет. Радио тоже не работает. И говорить я не могу. Как будто горло перехватило. Проснулся весь мокрый от пота, как мышь. – Он покачал головой. – Сон вышел чертовски реальным, совсем как наяву. С тех пор прошло много лет, но я до сих пор помню его во всех подробностях, словно это было вчера.
Карен уже пожалела, что вообще подняла эту тему. Потому что Дель Монако неизбежно должен был повторить свой вопрос о том, не снятся ли ей кошмары об Окулисте.
Но он изрядно удивил ее, когда, шутливо толкнув в бок локтем, предложил:
– Давай-ка еще разок взглянем на это письмо. Если кого-нибудь и учили анализировать подобные послания, так только нас.
Карен достала из кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги, расправила его на столе и прочла вслух:
– «…Я сделал больше, чем намеревался и надеялся когда-либо. Но если стремиться к чему-то, то можно добиться чего угодно».
Она подняла глаза на Дель Монако, который в ответ пожал плечами.
– Не знаю, что и сказать, – признался он. – Ничего конкретно здесь нет.
Карен продолжала:
– «…я вдруг понял, что ошеломлен происходящим. Тем, что я могу делать то, что хочу. И нет никого, кто мог бы запретить мне это».
Дель Монако развел руками.
– Налицо все симптомы ощущения силы. И власти. Пока что ничто не позволяет утверждать, что это обман или подделка. Но пои этом нет и таких подробностей, знать о которых мог лишь один убийца.
– Оно вполне согласуется с тем посланием, что я получила по электронной почте, – заметила Карен. – Та же самая неутолимая потребность во власти и контроле.
– Опять же, ничего конкретного, – возразил Дель Монако. – Это общие рассуждения, типичные для любого серийного убийцы.
Карен снова опустила взгляд на письмо.
– «…Я не могу остановиться. Я уверен, тебе известно это чувство, эта жажда, это стремление получить больше, еще больше. Они могут думать, конечно, что остановят меня, но у них ничего не выйдет. Мне известно то, что знают они. Они никогда не найдут меня».