Седьмая звезда
Шрифт:
— Что Бунн, досталось тебе на орехи? — издеваясь, первой произнесла Энн, — Ну, ты прости меня, что ли. Просто ты мне не понравился ещё с первого раза. Есть в тебе отвратные черты, смотри, из-за них можешь сгнить изнутри.
— Я приношу вам свои извинения! Я вел себя недостойно чести офицера. Впредь этого больше не повторится! — выплевывая слова, холодно процедил Бунн. Но Энн уже не смотрела на него. Она заметила идущего по коридору Илая!
— Илай! — окликнула она его, наконец, ощутив, что её сердце всё ещё живо.
Он замер на месте, медленно
Энн бросила косой взгляд на всё ещё торчащего напротив Бунна:
— Вы можете идти, офицер Четмен. Будем считать, что я вас простила.
Ей показалось, что она услышала, как Бунн заскрежетал зубами! Смерив их обоих напоследок уничтожающим взглядом, он стремительно удалился.
Не сводя с неё удивленных глаз, Илай не спеша, подошел ближе:
— Как … ты здесь? — прошептал он.
— Я … в общем, Натан увез меня с Химера, — теперь уже растерялась она, не понимая его заторможенной реакции. — А можно здесь найти более спокойное место?
— Это военная база, а не парк, — сдержано ответил Илай, устало хмурясь. — Ты прилетела на челноке? Тогда там единственное спокойное место.
— А ты …вообще-то, … хотел бы со мной поговорить? — запинаясь, от какого-то странного чувства неловкости, поинтересовалась Энн.
— Даже не знаю, — покачал он головой, задумавшись. В его голубых печальных глазах спряталась боль. Прошлые их встречи дались ему слишком тяжело, теперь он даже не пытался к ней прикоснуться.
— Наверное, ты прав, я зря мучаю тебя, — засуетилась она, нервно меча взгляды в разные стороны. — Мне лучше уйти! Прости, что потревожила!
Она уже сделала несколько шагов по коридору, как он поймал её за руку:
— Скажи мне, ты вернулась на время или навсегда? — глухим голосом спросил Илай, уже не смотря ей в лицо. — Пойми, я просто не выдержу в четвертый раз прощаться с тобой на веки вечные!
— Похоже, что теперь уже навсегда. … Обратного пути нет, — пожав плечами, ответила Энн так, будто констатируя неминуемую гибель.
— Тогда, пожалуй, я хочу с тобой поговорить.
Но чувство неловкости и вины не покидали её и внутри челнока, когда они остались с Илаем наедине.
— Мы не виделись около пяти месяцев, Энн, — тихо проговорил он, — За это время я приучил себя думать, что мы больше никогда с тобой не встретимся. Я вбивал в себя мысли, что ты ушла из моей жизни, сделав свой окончательный выбор. А когда я только что увидел тебя снова, всё что я так старательно пытался заглушить в себе, опять рвется наружу! Но я больше не хочу быть соперником Зура. Я боюсь, что если он объявится, ты опять заявишь, что выбираешь семью и оттолкнешь меня в очередной раз. А это знаешь ли, убийственно больно! — выдал Илай чуть ли не на одном дыхании, будто репетировал эту речь ни один день, глядя ей в глаза, пытаясь заранее рассмотреть в них ответ.
— Я понимаю, что не могу просить тебя снова быть со мной, — потупив взгляд, произнесла она, — Наверное,
— А как же сипат? — пристально наблюдая за ней, спросил Илай.
— Натан изобрел способ его обхитрить. У него был готов целый план. Он убедил меня бросить их, чтобы спасти. Вместо меня там остался мой двойник, девушка химерка. Я не хочу вдаваться в эти подробности, — упрямо мотнула головой Энн, словно отгоняя от себя болезненные воспоминания. — Если интересует, можешь спросить об этом у моего брата, он с радостью поделиться. Я уже месяц, как живу у него на станции, … прихожу в себя. Знаешь, … глупо. Я зря снова пришла к тебе, это неправильно! — Энн засуетилась, делая вид, что собирается улетать.
— То, что ты пришла ко мне, очень многое для меня значит. Я просто до сих пор не могу в это поверить, — подал голос Илай. — Посмотри мне в глаза, и скажи ещё раз, что останешься, поклянись мне. Энн, я хочу увидеть твои глаза!
Ощущая в себе уже знакомую ей обреченность, Энн встретилась с ним взглядом и прошептала:
— Я сделала свой выбор и остаюсь. Этим я хочу спасти Зура и своих братьев от дурацких химерских законов, но я не могу сказать, что этот выбор дался мне легко. Теперь я буду искать своё место в Империи без них. Это окончательно. А клятва это всего лишь слова, ведь иногда мы идем против самих себя. Сейчас я могу тебе сказать, что моя жизнь началась сначала. Достаточно? Я больше не знаю, что ещё добавить Илай, кроме того, что я совершенно разбита.
— И ты снова хочешь, чтобы я по-дружески поддерживал тебя?
Энн не ответила, неоднозначно поведя плечами, и Илай в первый раз улыбнулся:
— Я не хочу, и, наверное, не смогу быть тебе другом, Эннжи. Потому что мне попались несгораемые чувства. Они как заноза, как неизлечимая болезнь, — его руки обняли её за талию, медленно притягивая к себе. — Если я предложу больше чем дружбу, наши отношения возможны?
На него смотрели её большие распахнувшиеся глаза, в которых за мучительной печалью он, тем не менее, увидел её нежность.
Серый взгляд девушки не оставлял ему другого ответа, кроме как положительного. Илай чувствовал, что сейчас она нуждается в нём, что, наконец, открыта для попытки начать другую жизнь.
Наклонившись, он со стоном облегчения поцеловал её в губы. Энн с благодарностью ответила ему, всем сердцем, потянувшись к своему ясному безопасному небу, к роднику его чистых чувств. К его любви, которая могла придать ей силы и заколотить в душе пустую дыру. Она знала, что Илай для неё в этом мире, как спасательный круг, поэтому она цеплялась за него, как за последнюю надежду, поднимая из своей глубины своё трепетное чувство к нему.