Седьмое чувство. Дилогия
Шрифт:
Мужчина облокотился на руку и ничего не выражающим тоном произнес:
– Я не вмешиваюсь в дела людей. Их поступки - это их поступки. Судьба девочки в ее руках.
– Но ты же вмешался в мою жизнь?!
– Когда?
– Рихтер пожал плечами.
– Ты все сделал сам. Я не направлял твою руку, не внушал тебе никаких мыслей… Поделился информацией, но это не запрещается.
– Если бы ты не рассказал мне о кошельке с золотом, я бы не успел в Вернсток до холодов, и все сложилось бы совсем иначе! Не было бы, - монах нахмурился, -
– С чего ты это взял? Если бы я тогда не появился и не заговорил с тобой, ты - после того как те бандиты убили друг друга, бросился бы прочь из переулка. Споткнулся об ящик и когда поднимался, нашарил кошелек и естественно, как и всякий здравомыслящий человек, забрал его. И не надо перекладывать собственные ошибки на чужие плечи. На этих плечах и так много чего навешено.
– Я не стал бы брать чужое золото, - сказал Клемент. Немного подумав, он добавил.
– Неужели то, что ты говоришь, правда?
– А как ты сейчас можешь это проверить? Никак.
– И мы бы все равно приехали в Вернсток?
– Я же сказал, что не влияю на ход событий. Ну, разве что самую малость… Но твою просьбу исполнить не могу.
Клемент замолчал, выжидающе смотря на Рихтера. Тот, по всей видимости, никуда не торопился. Он медленно снял перчатки, положил их рядом с собой на стеклянный столик, который появился прямо из воздуха и занялся созерцанием темноты у себя над головой. Рихтер казался расслабленным, но в тоже время он был напряжен, словно постоянно к чему-то прислушивался. Молчание затянулось.
Клемент не выдержал первым:
– Ну?
– спросил он с легким раздражением в голосе.
– Да?
– Что я здесь делаю? Я сюда попал не по своей воле и желаю знать, зачем я здесь. Тем более что в прошлую нашу встречу, я сказал, что не желаю тебя больше видеть.
– Ты здесь, потому что мне так хочется.
– Пожал плечами Рихтер.
– Это очень веская причина. Кроме того, ты меня сам позвал.
– Я тебя не звал.
– Неужели?
– Рихтер развел руками.
– Одно из двух: или я лжец, или у кого-то очень короткая память. Я склоняюсь ко второму. А ну-ка вспомни, что ты сказал на помосте, перед тем как здесь оказаться? Знаю, это неприятные воспоминания, но сделай одолжение…
Монах заметно побледнел и сжал руками подлокотники. Если бы он знал куда бежать, он бы давно сорвался с места.
– Да, - кивнул Рихтер, - ты вспомнил. И испугался. Клемент, ты сказал дословно следующее: "Приди и забери меня. Я уже переступил предел". А перед этим ты позвал меня. Не по имени, а скорее по… Даже не знаю, как это точно назвать. Должность, призвание?
– Ты и есть Смерть?
– на лбу монаха выступили капли пота.
Рихтер молча кивнул. Вид у него был довольный.
– Нет, мне все это только кажется… - выдохнул монах.
– Просто очередное жуткое видение.
– Ты меня обижаешь! Это я-то жуткое видение? Ты просто жутких
– Мужчина возмущенно фыркнул.
– Я не хотел тебя… Вас сердить.
– Клемент решил, что обращаться на "ты" к Смерти для него слишком большая роскошь.
Рихтер встал с кресла и принялся мерить шагами пространство.
– Не злитесь, пожалуйста…
– Разговаривай нормально, - отмахнулся тот.
– Мне раболепия и так хватает! Уж очень редко кого восхищает мой приход. Все только боятся и ненавидят.
Клемент зажмурился и обхватил голову руками.
– Неужели так трудно было догадаться?
– спросил его Рихтер.
– Я ведь появлялся только тогда, когда кто-то умирал рядом с тобой. Разве сложно совместить два этих факта? И потом, я сказал, что знаю имена всех людей и час их смерти… Ношу только черное… Хотя он и раньше был моим любимым цветом, но видимо обожающие розовый или белый Смертью никогда не становятся.
– Почему я не вижу твоих глаз?
– Глаза остаются в тени, потому что увидеть их и остаться в живых невозможно, - объяснил Рихтер.
– Именно мой взгляд… - Он вздохнул и опустился обратно в кресло.
– Но я не буду на тебя смотреть, не волнуйся. Хочу поговорить, вот и все.
– А много людей удостаиваются чести говорить с тобой?
– Немного, - Рихтер задумался.
– Совсем немного. Тебя интересует, какая между нами связь? Ты ведь действительно обычный человек, ни бог, ни Избранник… Но все-таки у нас много общего и когда-нибудь ты поймешь, о чем я говорю. В этой или в следующей жизни. Да, мне не безразлично, что с тобой происходит. В мире осталось так мало вещей интересующих меня, что даже твоя скромная персона кажется мне весьма значительной. Но не обольщайся. Когда наступит срок, мне все равно придется исполнить свой долг. В покровители я тебе не навязываюсь.
– И что дальше? Странная ситуация, - обеспокоено сказал Клемент.
– Я разговариваю с самим Смертью, который утверждает, что я жив. Я не умер. Как я могу проверить, что ты меня не обманываешь?
– Да с чего ты решил, что все стремятся тебя обмануть? Хотя, да… Твои последние полгода прошли под знаком лжи. Но проверить можно только одним способом, но он тебе не понравиться.
– Заглянуть в глаза и умереть?
– мрачно спросил монах.
– Умница!
– Если нет никакой возможности помочь Мирре, то я не против.
– Ты что, серьезно?
– Рихтер удивленно вскинул брови.
– Да, - ответил монах с особой обреченностью в голосе, - а что мне собственно терять? Я - никто. Мне незачем жить. Просто удивительно, почему я до сих пор не умер по милости Пелеса. Он приложил к этому столько стараний…
– Клемент, а как же Свет и торжество справедливости? Раньше они значили для тебя все. Ты верил…
– Я и сейчас верю. Во всяком случае, в Свет, - грустно ответил монах.
– Так что же? Ты решил сдаться?