Седьмое измерение (сборник)
Шрифт:
– И меня, – вздохнул Бог.
– Вам-то что? Вы за это не отвечаете.
– А вы? Вы – отвечаете? – удивился Бог.
Господи, что он понимает! Я повесил трубку, и двухкопеечная монетка выскочила обратно. Это была настоящая радость.
Певец
Один человек пел. Он пел сначала сто лет, потом двести, а потом еще триста пятьдесят. Настроение у него очень повысилось.
«Чего бы мне еще спеть?» – подумал он.
И он спел еще два раза по сто лет классического репертуара
Тут к нему подошел человек, лишенный слуха, и сказал:
– Может, хватит тебе петь?
– Нет, – сказал певец. – Если уж я начал петь, то буду петь до конца.
И он пел еще целых семьсот пятьдесят лет грузинские песни. Но тут у него кончились деньги. Он пошел домой и пел там еще до утра.
Испытатель
Испытатель проснулся и вспомнил, что предстоит нелегкий день. На кухне шипела яичница. Жена вошла в комнату и понимающе взглянула на него. Вот уже двадцать семь лет каждый день она провожала его на испытания. За исключением выходных и отпускных.
Испытатель побрился, обдумывая детали предстоящей работы.
– Сегодня новая серия, – сказал он жене.
– Господи! Опять новая серия, – вздохнула жена. – Береги себя!
Беречь себя! Нет, не такой он человек. Недаром ему всегда доверяли самый трудный участок. Недаром он имеет грамоту и вымпел «Лучшему испытателю предприятия». Это все, конечно, чего-то стоит. Все труднее внутренне собираться. Да и внешне тоже. Нет-нет да и дрогнет рука. А в нашем деле…
Так думал испытатель, шагая к проходной.
– Нелетная погода, – пробормотал он. взглянув на небо.
В проходной вахтер хлопнул его по плечу и сказал:
– Ну, ни пуха!
В эллинге сверкали алюминием изделия новой серии. Брезент цвета хаки радовал глаз. Испытатель крякнул и привычным движением развернул первое изделие.
Он лег на него и посмотрел на секундомер. Согласно программе испытаний лежать полагалось полчаса.
В день он испытывал шестнадцать раскладушек.
Интурист
Интурист вышел на площадь и стал разглядывать достопримечательности. В середине на вздыбленном коне сидел человек в военной форме старого образца. Это был памятник. Справа находился собор, похожий на пробку от шампанского. Слева тоже было солидное здание, куда стекались люди.
Интурист решил, что это театр, и присоединился к зрителям.
Внутри его раздели, но программки не предложили. Вместе со всеми он вошел в зал. Сцена была без занавеса, декорации уже стояли, и когда вышли актеры, интурист приветствовал их аплодисментами.
Пьеса, видимо, была психологическая. Главный герой поднялся и говорил целый час, прерываемый овациями. Когда он кончил, все встали, хотя интуристу показалось, что это излишне.
Потом действие по замыслу режиссера перекинулось в зал. В нужный момент зрители поднимали руки, держа в них маленькие
В перерыве к нему подошел молодой человек с микрофоном и спросил:
– Каковы ваши впечатления от решений?
– Олл райт, – сказал интурист. – Очень карашо. Это есть большой искусство. Это есть реализм. Не то что у нас, в Америка.
Вундеркинд
Родился удивительный вундеркинд.
Уже в родильном доме он написал жалобу на плохое обслуживание, отказался от матери, взял псевдоним и потребовал свободы печати. Пробыл он там неделю, питаясь исключительно жевательной резинкой. Уходя, хлопнул дверью и поселился где-то на чердаке.
Пеленать его приходилось ночью, чтобы не ущемлять самолюбие.
Вундеркинд отрастил бороду и стал похож на Тургенева. Он выпиливал лобзиком буквы, собирал винные пробки и все требовал таинственной свободы печати.
Наконец ему принесли эту свободу печати в тонком стакане чешского стекла. Вундеркинд выпил и присмирел. Подумав немного, он записался в детский сад, в младшую группу.
Надо же когда-нибудь вливаться в коллектив.
Пират
У нас в доме живет пират. Старенький уже, еле ходит. Тем не менее каждый вечер приносит домой награбленные сокровища и прячет их под паркет.
Недавно приволок пианино.
– Зачем вам пианино? – спросил я пирата.
– Внучку буду учить, – ответил пират. – Музыка оказывает благотворное влияние.
И он долго сопел, засовывая пианино под паркет, потому что внучки у него еще не было, а времена могли перемениться.
Коллекционер
Коллекционер собирал канцелярские скрепки от постановлений и нанизывал их одну на другую. У него была мечта – опоясать этой цепочкой земной шар.
Через некоторое время цепочка достигла нужной длины. Коллекционер потянул ее вокруг Земли, объясняя по пути встречным людям, что это у него такое хобби. Люди пожимали плечами. Мало ли у кого какое хобби?..
Наконец он обошел земной шар и сцепил последнюю скрепку с первой на зеленом сукне стола в своем кабинете.
Теперь он коллекционирует согласные буквы из учебников истории, имея ту же мечту. Только согласные, никаких гласных.
Лентяй
Его всегда можно было видеть в коридоре, где он курил, подпирая стену плечом. В его позе было безмятежное спокойствие, что, конечно же, не нравилось сослуживцам, пробегающим мимо.
Он стоял и курил, а его взгляд скользил вдоль стены в бесконечность. Плечо пиджака его вечно было в мелу, благодаря все той же стене.
Наконец его уволили, а через день стена упала.